Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')

В те страшные минуты было не до хронометража событий, но позднее, по записям в вахтенном журнале стоящего неподалеку от «Марии» линкора «Евстафий», можно было проанализировать последовательность происходящего:

«6 часов 20 минут — На линкоре „Императрица Мария“ большой взрыв под носовой башней.

6 часов 25 минут — Последовал второй взрыв, малый.

6 часов 27 минут — Последовали два малых взрыва.

6 часов 30 минут — Линкор „Императрица Екатерина“ на буксире портовых катеров отошел от „Марии“.

6 часов 32 минуты — Три последовательных взрыва.

6 часов 35 минут — Последовал один взрыв. Спустили гребные суда и послали к „Марии“.

6 часов 37 минут — Два последовательных взрыва.

6 часов 47 минут — Три последовательных взрыва.

6 часов 49 минут — один взрыв.

7 часов 00 минут — Один взрыв. Портовые катера начали тушить пожар.

7 часов 08 минут — Один взрыв. Форштевень ушел в воду.

7 часов 12 минут — Нос „Марии“ сел на дно.

7 часов 16 минут — „Мария“ начала крениться и легла на правый борт».

Откроем книгу капитана 2-го ранга А. Лукина «Флот», изданную в Париже в 1931 году на русском языке:

«В 6 ч. 10 м. утра, когда день еще только просыпался, громовой, потрясающий удар грохнул над рейдом.

Черно-огненная туча, словно сверкающая зарницами гроза, низко нависла над рейдом. Стоял гул, точно от канонады…

— По орудиям!! Боевая тревога!! — пронесся над флотом призывный клич.

Думали, что прокравшиеся вслед за кораблями на рейд германские подводные лодки, залегшие на ночь на дно, с рассветом атаковали „Марию“ и сейчас атакуют флот.

Быстроходные катера, моторы, буксиры, пожарные и спасательные суда всё бросилось на рейд…»

Телеграмма А. В. Колчака начальнику Генерального морского штаба адмиралу А. И. Русину.

Секретно № 8997

7 октября 1916 г.

«Пока установлено, что взрыву носового погреба предшествовал пожар, продолжавшийся ок. 2 мин. Взрывом была сдвинута носовая башня. Боевая рубка, передняя мачта и труба взлетели на воздух, верхняя палуба до второй башни была вскрыта. Пожар перешел на погреба второй башни, но был потушен. Последовавшим рядом взрывов, числом до 25, вся носовая часть была разрушена. После последнего сильного взрыва, ок. 7 час. 10 мин., корабль начал крениться на правый борт и в 7 час. 17 мин. перевернулся килем вверх на глубине 8,5 сажень. После первого взрыва сразу прекратилось освещение и нельзя было пустить помпы из-за перебитых трубопроводов. Пожар произошел через 20 мин. после побудки команды, никаких работ в погребах не производилось. Установлено, что причиной взрыва было возгорание пороха в носовом 12-дм погребе, взрывы снарядов явились как следствие. Основной причиной может быть только или самовозгорание пороха или злоумышление. Командир спасен, из офицерского состава погиб инженер-механик мичман Игнатьев, нижних чинов погибло 320. Присутствуя лично на корабле свидетельствую, что его личным составом было сделано все возможное для спасения корабля. Расследование производится комиссией.

Телеграмма адмирала А. И. Русина Д. В. Ненюкову № 12698 11 октября 1916 г.

«Минмор* испрашивает соизволения Его величества выехать в четверг в Севастополь. В этот день возвращается адмирал Муравьев. По дошедшим отзывам, личный состав „Марии“ вел себя героически. Не благоугодно ли будет Его величеству соизволить повелеть минмору наградить высочайшим именем по отзыву адмирала Колчака раненых и пострадавших Георгиевскими медалями.

Начальник морского управления Царской ставки контр-адмирал А. Д. Бубнов вспоминал:

«Гибель „Императрицы Марии“ глубоко потрясла Колчака.

Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга, он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой, и потому приписывал своему недосмотру гибель этого броненосца, хотя на самом деле тут ни малейшей вины его не было. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Об этом начальник его штаба немедленно сообщил по прямому проводу нам в Ставку.

Узнав об этом, государь приказал мне тотчас же отправляться в Севастополь и передать А. В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели „Императрицы Марии“ не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать его командование.

Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе.