И решил Безродный: надо затихнуть на время, чуть дать слабинку вожжам. На панты повысить цены, сбросить цены на товары. А тут черт дернул с этими конями и овсами.
Дома снова сорвался, чтобы на ком-то излить гнев. Заревел, затопал ногами, разогнал всех работников, накинулся на Груню, но та спокойно ответила:
– Знаешь, Степан, невмоготу мне с тобой жить. Не могу я больше выносить всего. Убью я тебя, Степан! Ночью заколю ножом – и не пикнешь. А нет, то пристрелю. Ведь я знаю, что уйти мне от тебя – значит убить себя. Я же хочу жить. Ить я света-то белого не видела. То бедность, то богатство, от которого тошнит. Кусок в горло не идет. От всего кровью пахнет. Тошно!
– Я вперед тебя убью!
– Меня ты трусишь убить, Степан! Видела, давно метил, но трусишь. Я и мертвая истерзаю твою душу. Потом сведу тебя с ума.
– Сука ты, а не баба. Другая бы радовалась такой жизни, а ты нос воротишь.
– Ворочу, потому что за каждым грошом стоит чья-то, смерть. Если бы все это нажили мы с тобой по чести, то радовалась бы, а уж любила бы тебя – не обсказать. Завидую нашим бабам: хоть и гнутся на пашнях, работают не покладая рук, но честны, не запятнаны убийством. А я запятнана, хотя бы потому, что живу с тобой. И не каждому скажешь, как тяжка моя жизнь.
– А если я тебя отпущу?
– Отпустишь? Ты уже говорил об этом. Я еще чуток подожду. Чует мое сердце, что скоро Дьявол тебе хрип перехватит. Его видели за околицей. Он по твою смертушку пришел, долги взять возвратился. Ха-ха-ха! – жуткий смех качнул Безродного.
Бросился на Груню, но та выхватила браунинг и спокойно сказала:
– Не мечись. Бить не дамся. Еще шаг – и…
Безродный сник. То, что Груня сейчас не промажет, – не сомневался. Она из этого пистолетика каждый день набивает руку. Не промажет. Круто повернулся и вышел из горницы.
– Так-то лучше. Но про Дьявола не забывай.
Пора сенокосная, тяжкая, нудная, но любит ее мужик. С детства полюбил он эту пору: запах трав, вжиканье кос, крепкий сон под травяной крышей. На покосе и тучки виднее, потому что посматривает на них мужик, как бы тучка не смочила гребь. А уж мечтам… Им конца и края нет. Хорошо после обеда прилечь в тени, слушать перезвон кузнечиков, щебетание птиц, на опаленном солнцем лице чувствовать тихую ласку ветра. Задремать. Уснуть освежающим сном. Пусть звенят кузнечики, бежит своей дорогой Земля, несет мужика в царство радости. А потом, после сна, отбил косу и пошел махать да поигрывать ею. Послушно ложатся к ногам травы, позади ровные прокосы. А здесь, в Приморье, травы душистые; бывает, и с полынной горечью. Но где такие травы, где такая жизнь, чтобы чуть-чуть, да не горчили?…
Розов первый ушел на свой покос. Решил пока построить шалаш, а уж потом привезти сюда семью и работников. Заодно и травостой посмотреть. А травостой был на загляденье: пырей в рост, разнотравье выше колена. Не удержался, сделал прокос, другой, третий. Сгоношил шалаш, а тут и ночь пришла. Забрался в шалаш, заснул. А с полуночи начали наползать на звезды тучи, пошел дождь. Вначале робкий, а потом разошелся, разгулялся и полил тугим потоком. Речки в этих горах, как говорят мужики, уросливые, враз вспенились, ключик вышел из берегов и затопил шалаш. Розов проснулся оттого, что под его бок затекала вода. Собрал свой скарб и бросился в сопку. Там до утра дрожал под дождем и ветром. Чуть свет бросился к реке, а ее не узнать: взбурлила, катила вскачь свои воды, гремела перекатами, норовила выйти из берегов. Лодка болталась, привязанная к кусту, вот-вот затопит ее. Прыгнул в лодку, вычерпал воду, оттолкнулся шестом и погнал ее к другому берегу. А тут наперерез коряга. Хотел увернуться – не успел, коряга ударила в борт, и Розов полетел в кипень диких волн. Плавать он не умел и тут же начал тонуть, шлепал по воде руками, орал:
– Тону-у-у-у-у! Спаси-и-те! – Но голос его запутался в реве реки.
Мимо плыло что-то черное. Розов выбросил руку и ухватился за мокрую шерсть. «Медведь!» – мелькнуло в голове, но руки не отпустил. И так они доплыли до берега. Выбрались на косу. Розов, отплевываясь водой, отполз к кустам. Повернулся, чтобы посмотреть на своего спасителя, – на косе лежал Черный Дьявол! Он тяжело дышал, тоже хакал, и ему попала вода в легкие. Посмотрел и он на человека, медленно поднялся и побрел в кусты.
– Дьявол! Дьявол! – начал звать Розов, чтобы как-то отблагодарить собаку.
Но пес даже не обернулся и скрылся за кустами тальника.
Ливень прошел, небо очистилось от туч. Розов приплелся в деревню и рассказал про свое невероятное спасение. Мужики пожимали плечами, не верили. Не верили и в то, что пес – дьявол. Федька Козин усмехнулся и сказал:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу