Илья Кораблев - Ганнибал

К. Нейман [С. Neumann, Das Zeitalter.., стр. 374] считает, что план Махарбала был с военной точки зрения нереален: нумидийская конница могла в лучшем случае только опустошить окрестности Рима; пехота подошла бы к городу только через две недели, когда эффект внезапности был бы уже утрачен. Однако и в этом случае сохранялась возможность начать осаду и через какое-то время овладеть Римом.

Правда, как показал У. Карштедт [см.: О. Меltzеr, GK, III, стр. 439—442], цифры и данные о действовавших и только еще формировавшихся легионах, приводимые Ливием, основаны на анналистической традиции и, по-видимому, несколько преувеличены. См. также: С. Neumann, Das Zeitalter…, стр. 380—381; М. Gеlzеr. Die Glaubwurdigkeit der bei Livius uberlieferten Senatsbeschlusse uber romische Truppenaufgebote, Kleine Schriften, Bd I, Wiesbaden, 1964, стр. 220—255. Противоположную точку зрения см.: А. К1оtz, Das romische Wehmiacht im Zweiten punischen Kriege, Philologus, Bd 88, 1933, стр. 42—89; A. J. Toynbee, Hannibal's Legacy, vol. П, London, 1965, стр. 36—45.

Мы не можем согласиться с У. Карштедтом [см.: О. Meltzer, GK, III, стр. 443], когда он утверждает, что все сообщения о поражениях Ганнибала сами собой отпадают, поскольку, согласно утверждениям Полибия и Корнелия Непота, до Замы Ганнибал не проиграл ни одного сражения. У. Карштедт говорит лишь о частичных успехах римского оружия. С нашей точки зрения, утверждения Полибия не могут без дополнительных доказательств (а они пока не обнаружены) опорочить конкретный материал, приводимый другими источниками. До открытия новых данных мы вправе считать слова Полибия лишенными оснований. Вероятно, историк, будучи близок к семейству Сципионов, хотел, перечеркивая победы римлян, представить победу при Заме, одержанную одним из Сципионов, как совершенно исключительное явление. По мысли У. Карштедта, все, что противоречит Полибию и выводам, которые из его повествования могут быть сделаны, должно быть отклонено. Нам представляется, однако, что, несмотря на всю авторитетность Полибия-историка, его сведения нуждаются в проверке, как и любая другая традиция. Мы не можем считать его абсолютно беспристрастным в римской внутрипартийной борьбе. Показательны в этой связи указания Фронтина [2, 3, 9] и Валерия Максима [4, 1, 7] о поражениях, которые Ганнибал потерпел от Марцелла.

См. об этом: Т. Моммзен, История Рима, т. I, стр. 579.

G. de Вееr, Hannibal, стр. 221—222.

Т. Моммзен, История Рима, т. I, стр. 574.

Ср.: И. Л. Маяк, Взаимоотношения Рима и италийцев в III—II вв., М., 1971 (далее — И. Л. Маяк, Взаимоотношения…), стр. 91. Мы не разделяем мнения И. Л. Маяк, будто уход Мопсиев из Компсы к ее сдача без боя означали, что приверженцы Рима составляли меньшинство тамошнего населения. Из текста Ливия следует только, что влияние Мопсиев после битвы при Каннах сошло на нет. Отказ от сопротивления Ганнибалу мог быть объяснен сознанием, его безнадежности.

Т. Моммзен. История Рима, т. I, стр. 574. Ср.: G. de Beer, Hannibal, стр. 216—217.

О. Meltzer, GK, III, стр. 446.

И. Л. Маяк. Взаимоотношения…, стр. 92.

К. Нейман [С. Neumann, Das Zeitalter.., стр. 376—377] считал, что рассказ Ливия о действиях Пакувия совершенно невероятен, что он напоминает исторический роман, однако К. Нейман не обосновывал своей точки зрения. Источники, во всяком случае, сообщение Ливия не опровергают.

Ср. также И. Л. Маяк, Взаимоотношения…, стр. 96.

В настоящее время известна этрусская надпись из Тарквиний, поставленная неким Фельснасом Лартом, воевавшим, по-видимому, в Капуе на стороне Ганнибала. Приводим ее текст: felsnas: la: leves sval[ce]: avi] CVI murce: capue tiexe: hanipaluscle [A. J. Pfiffig, Eine Nennung Hannibals in einer Inschrift des 2 Jahrhunderts v. Chr. aus Tarquinia, Studi Etruschi, vol. 36, Firenze, 1967, стр. 659—664].

Ср.: Т. Моммзен, История Рима, т. 1, стр. 582—583; С. Neumann, Das Zeitalter…, стр. 376.

См. об этом: Л. А. Ельницкий, Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н. э., М., 1964, стр. 60, прим. 30.

В литературе [W. Hoffmann, Livius und der Zweite Punische Krieg, стр. 43—45] обоснованно отмечалось очевидное влияние на рассказ Ливия идеологии периода гражданских войн. Ливий стремился показать, что именно единство народа спасло Рим от последствий катастрофы при Каннах. Однако тенденциозность Ливия не ставит под сомнение самый факт, о котором он сообщает: в положении, в котором оказался Рим, обострение и подчеркивание внутриполитических конфликтов было бы для него смерти подобно. Понятно, что это не исключало подспудной борьбы за власть.