Пьер Буль - Загадочный святой. Просчет финансиста. Сердце и галактика

«Как мало надо, чтобы заставить их разлететься, подобно воробьиной стайке», — подумал врач.

С улыбкой подойдя к детям, странник заговорил с ними тихо, не повышая голоса, как ранее говорил с жителями малого лепрозория, — и дети, словно вмиг зачарованные, молча внимали ему.

Приор снова попытался обнаружить себя, но Жан Майар вдругорядь остановил его. Оба они уже догадались, что странник попросил детей объяснить ему суть игры.

Через несколько минут вдруг раздался смех святого старца, слышать который друзьям еще не доводилось. Смеялся он так же, как и говорил, — не разжимая зубов. Затем, судя по всему, он попросил ребят принять его в свою игру, и те, явно заинтригованные, согласились.

Новая игра оказалась проще, но и она была вдохновлена проказой. Подросток, недавно изображавший священника, переоблачился, покрыв голову черной накидкой и приколов к груди кусок красной ткани в форме сердца, — теперь он сам играл прокаженного. Стайка детей тут же с дикими воплями разбежалась от него, а он преследовал их, звеня своими железками. Тот, кого ему удавалось поймать, должен был сменять его в этой роли. Странник вступил в игру на свой манер: вместо того, чтобы бежать от прокаженного, он пошел ему навстречу, раскрыв объятия, а подойдя, крепко прижал к груди и расцеловал.

Когда он выпустил из своих объятий мальчишку, изображавшего прокаженного, тот выглядел смущенным и растерянным. Тогда странник мягко, сладкоголосо заговорил с подростком, обращаясь одновременно и ко всей ребячьей ватаге. Должно быть, он намеревался произнести нечто вроде проповеди, из которой приор и врач разобрали только первую, уже знакомую фразу:

— Все люди братья, не правда ли?..

— Вот уж воистину прекрасный проповедник, — прошептал Жан Майар. — В его лице, мой приор, вы обрели серьезного соперника.

А сорванцы преобразились. Игра возобновилась, являя теперь картину всеобщего братства и милосердия. Но на сей раз роль прокаженного взял на себя странник, а ребятишки, вместо того чтобы бежать от него, бросались в его объятья с лобзаниями.

Таким образом загадочный святой перетискал всю ребятню и добрался даже до мальчугана, который сбежал было от страха, но потом, увидев всеобщую радость, возвратился к сборищу. А странник, вдруг потеряв к игре всякий интерес и бросив наземь накидку и знак красного сердца, покинул распалившихся детей. Широким шагом он направился к вершине горы, оставив всех в крайнем изумлении.

Врач и приор тоже продолжили свой путь, каждый погрузившись в свои думы и одновременно собираясь с силами — жара становилась изнуряющей, хотя по небу плыли облака.

— Приор, — обратился к другу Жан Майар. — Наблюдая за причудливыми повадками вашего Святого, я в какой-то момент заподозрил в нем пройдоху.

Томас д'Орфей ожег его таким яростным взглядом, что врачу сделалось стыдно за свои сомнения в порядочности странника.

— Мэтр Жан, — посуровел приор, — я не вижу во всем этом ничего, кроме прекрасного урока братского милосердия, который этот святой человек преподал детям, развлекающимся игрой в собственное несчастье и не думающим о том, что нашли себе довольно скверное занятие. Это был полезный и нужный урок. Думаю, они оставят теперь свои жестокие игры.

— Да, пожалуй… на какое-то время. А странник наш отправился дальше, чтобы набрасываться на все новых прокаженных, как коршун на цыплят…

Они вновь встретились со Святым там, где наметили остановиться на ночлег: в крупном поселении прокаженных, последнем перед верхним лепрозорием, самым что ни на есть Богом проклятым местом. Врач сохранял здесь за собой лачугу, в ней и отдыхал, когда ночь заставала его во время обходов. Прибыв сюда после обеда, он сразу отправился навещать больных, а потом вернулся в лачугу, и, пока брат Роз и прислуга из местных готовили им с приором постели, друзья устроили прекрасный ужин на двоих, причем удался он куда лучше, чем можно было ожидать.

Странник, — Жан Майар узнал об этом во время своего обхода, — еще не добрался до верхнего лепрозория, который представлял собой своего рода деревеньку на отшибе, но весть о нем уже просочилась туда какими-то неведомыми путями, и все жители, собравшись на поляне, с нетерпением его ждали.

Озабоченный прежде всего тем, чтобы ни одна живая душа лепрозория не была обделена его вниманием, странник следовал тропами, спиралями обвивавшими конус горы, и непременно заходил в каждую лачугу, не пропуская ни единой, но все же оказался довольно близко к вершине, хотя врач и его спутники шли куда более коротким путем.