Александр Нилин - Стрельцов. Человек без локтей

Стрельцов — за «Спартак».

Оба не оригинальны в ранних пристрастиях.

Оригиналы (морально подкрепленные почти семидесятитысячным коллективом автозавода сначала имени Сталина, а потом — Лихачева) болели как раз за «Торпедо», не испугавшись оставаться на трибунах в меньшинстве.

Иванов и Стрельцов пришли, однако, в команду с прошлым, которого никто в ней не стыдился и от которого никто в «Торпедо» не собирался отрекаться. Пришли в команду, возглавляемую уважаемым тренером, немало уже натерпевшимся до знакомства с Валентином и Эдуардом за свои взгляды на футбол и характер, никогда почему-то не устраивавший начальство, при том, что был «Дед»-Маслов человеком кутузовского склада и вряд ли намеренно сердил заводских командиров.

В чем же выражались традиции московского «Торпедо» доивановской и дострельцовской эры?

Торпедовцы могли, повторяю, выиграть у любого сильного и знаменитого клуба, включая и динамовцев с армейцами в пору их непобедимости, а позднее возрожденный «Спартак». Но дух противоречия никогда не мешал «Торпедо» проигрывать тем же командам с крупным, позорным, разгромным счетом.

Еще во времена, когда институт тренеров только начинал складываться, «Торпедо» показало себя командой управляемой и способной соблюдать игровую дисциплину.

В сезоне тридцать восьмого года имя тренера Сергея Бухтеева вспоминали чаще других тренерских имен. Не потому ли, что работал он с командой, где звезд не числилось? Хотя торпедовский центрфорвард Синяков на какой-то миг затмил всех знаменитостей своего амплуа. Но в этом — исключительно тренерская заслуга. Бухтеев раньше всех коллег применил «дубль вэ»: выдвинул Синякова неожиданно для соперников далеко вперед — и тот беспрепятственно забивал гол за голом. Торпедовцы, впервые выступавшие по высшей лиге, некоторое время лидировали. То, что они не выдержали гонки за более опытными и гораздо лучше укомплектованными клубами, не пошатнуло авторитет Бухтеева. В сороковом году ему предложили тренировать одну из лучших тогда команд — ЦДКА. Сергея Васильевича можно отнести и к пионерам в теории футбола. Он написал книгу «Основы футбольной техники».

Я думаю, что Бухтеев удачей — пусть и кратковременной — своих экспериментов пробудил интерес к тренерскому делу в игравшем полузащитника Викторе Маслове.

Маслов — ровесник Якушина: они оба десятого года рождения. И почти одновременно — Маслов чуть раньше — стали тренерами. В отличие от знаменитейшего и действительно выдающегося игрока «Михея» Виктора Александровича скорее назовешь середняком. Но вовсе не посредственностью — в список пятидесяти пяти лучших игроков за сезон тридцать восьмого года он входил. Под пятым, кажется, номером на своей позиции. Но, для примера, главная послевоенная звезда «Торпедо» Александр Пономарев — и до войны очень и очень приметный лидер атаки сталинградского «Трактора»! — в этот список (не важно, справедливо или несправедливо) не включался.

Громкой победой динамовцев в чемпионате сорок пятого и мифологизированным турне на родину футбола Михаил Якушин мгновенно поставил себя на несравнимую с началом Маслова в «Торпедо» высоту. Более того, в год триумфа тренера «Динамо» Виктора Александровича вообще отставили от занимаемой должности.

И в дальнейшем за сколько-нибудь чувствительный неуспех вверенной ему команды «Деда» (это прозвище он получил от игроков, надо полагать, за «домашность» создаваемых им отношений внутри команды) немедленно освобождали от тренерства. Считается, что из великих тренеров от места чаще всего отказывали Константину Ивановичу Бескову. Но Бескова увольняли из разных клубов, а Маслова шесть раз из одного только «Торпедо». Склонность к перемене тренеров в суперклубах с такими шефами, как органы безопасности и внутренних дел, министерство маршалов и генералов с большими звездами и зашифрованное начальство «Спартака», понять легче: отрицательное мнение накапливалось в инстанциях, а уж дальше доводилось до сведения государственных людей. Но на автозаводе-то начальственных этажей поменьше… Тем не менее директор ЗИСа Иван Лихачев не без оснований тоже считал себя человеком государственным, руководил своим заводом, как Сталин страной, а кроме того, как заядлый болельщик, вникал во многие детали жизни родной команды. Что, с одной стороны, давало подшефной команде дивиденды, но с другой — до крайности усложняло тренерскую жизнь.