Александр Нилин - Стрельцов. Человек без локтей

Замысел Константина Ивановича был для него совсем необычен. Он соглашался поставить игру на нынешних звезд и лидеров. Но с оговоркой, выдающей тренера с головой.

Он предложил Валерию Маслову, Виктору Аничкину и — куда денешься — Численко, отлично поработавшему у него в сборной, пожертвовать ради большой цели тремя годами частной жизни. Иначе говоря, отдать три года футболу безраздельно — от всего, что может стать помехой спортивному совершенству, от всех житейских удовольствий отказаться, поселиться на базе в Новогорске безвыездно — и в результате превратить себя в игроков мирового класса, а команду возвести в ранг суперклуба, какого, вполне возможно, еще не бывало в футболе…

Не скажешь даже сразу: чего в тренерском предложении динамовским лидерам было больше — максимализма или наивности? Но возможность такого сочетания в характере Бескова совсем не кажется мне противоестественной. Добавлю, что сам сорокасемилетний тогда Константин Иванович — человек, приучивший себя к режиму, но ни в коей мере по душевному складу не аскет (Стрельцов мне рассказывал, что однажды, году, кажется, в шестьдесят шестом так наугощался в гостях у Бескова, что заснул в прихожей, а потом кто-то из заводских начальников, чуть ли не Вольский, звонил Константину Ивановичу с претензиями: почему не окоротил Эдика с выпивкой?) — готов был к такому подвижничеству.

Однако у динамовских лидеров предложение тренера ни малейшего сочувствия не вызвало. И не думаю, что болельщиков и вообще близких к футболу людей, знающих жизнелюбие этой троицы талантливых игроков и замечательно компанейских парней, удивила бы, знай и они про инициативу Бескова, реакция на нее Численко и Маслова с Аничкиным.

Маслову и Аничкину минуло двадцать семь лет, Численко приближался к тридцати — зачем им было превращать для себя футбол в «шагреневую кожу»?

Я думаю, что и Константин Иванович — в чем-то же и скептик (иначе был бы он тренером?) при всех тогдашних динамовских своих мечтаниях — всерьез не рассчитывал на немедленное и безоговорочное согласие жизнелюбов-звезд. Но тренерское самолюбие было ранено не столько ожидаемым сопротивлением, сколько той иронией, с какой игроки отнеслись к его предложению.

Бесков провел один из принципиально лучших своих сезонов и потому еще, что сумел переступить через раздражение теми, кто не захотел пойти за ним в новое для них и неизвестное. Он распорядился талантами непослушных игроков все равно наилучшим образом — и все равно увлек их своими футбольными идеями.

Ни одна из команд в сезонах конца шестидесятых годов не имела столько разнообразных вариантов и систем ведения игры. За эти годы зритель увидел и динамовских полузащитников, играющих в защите, и крайних нападающих, превратившихся в связующих и маневрирующих в центре поля игроков, увидел игру с двумя и четырьмя форвардами, с пятью и тремя защитниками, «взрывы» на флангах и мощные атаки по центру…

Того, кто хоть чуточку разбирается в футболе, не надо убеждать в значимости Бескова-тактика. Но стоит, наверное, сказать, что в сезоне шестьдесят седьмого он преуспел — что не всегда с ним и в успешных сезонах бывало — и в тактике взаимоотношений с командой.

Может быть, только в самом конце — если верить герою того сезона Валерию Маслову, удивившему всех нас и в роли «либеро», и в неутомимости подключений в атаку — он поспешил с тем, чтобы поставить Владимира Козлова на место Юрия Вшивцева, а команда уже привыкла к Вшивцеву и не воспринимала Козлова: партнерам казалось, что он замедляет атаку. Константину Ивановичу немалых трудов стоило пробить разрешение Козлову выступать за «Динамо» — параллельно за такое же разрешение партнеру Владимира по «Локомотиву» Гершковичу бились торпедовские руководители. И ему не терпелось, чтобы его воспитанник вошел в состав. Он уже смотрел вперед — в будущее, где видел двадцатилетнего талантливого Козлова, а не двадцатисемилетнего и, на его взгляд, ординарного Вшивцева. Собственно, и Вшивцев никуда не делся, просто чаще выходил во втором круге на замену, а в победном финале Кубка Юрий вообще провел весь матч, при том, что Козлова тренер выпустил за пять минут до конца — правда, вместо игрока сборной Геннадия Еврюжихина. Константину Ивановичу, видимо, хотелось, чтобы на историческом снимке с выигранным Кубком запечатлен был и его любимец. Но, может быть, нападающим, отлично начавшим и второй круг, виделось недоверие к себе Бескова в его желании уточнить атаку лишним штрихом? Они, кстати, могли и ревновать Константина Ивановича к юному Володе…