Александр Нилин - Стрельцов. Человек без локтей

Как писал наш пролетарский классик Фадеев: «Нужно было жить и исполнять свои обязанности».

Через шесть дней после матча с участием Пеле, в котором Пеле оправдал самые высокие аттестации, не обманув ожиданий, проведя в Москве один из лучших за карьеру матчей и забив два из трех (они выиграли 3:0) мячей обоим вратарям нашей сборной (и Банникову, и Кавазашвили), — 10 июля — Эдик наконец забил гол, продолжив свой счет в действующем футболе. Он, как и Пеле, забил два мяча, чтобы не мелочиться при возвращении в бомбардиры.

Торпедовцы играли с «Динамо» из Минска. Проигрывали 0:1, когда Эдуард, получив пас от Воронина, с лёта, без обработки пробил в нижний угол. А за две минуты до конца успел к мячу, который минский вратарь выронил.

И через игру он забил своим традиционным клиентам из «Локомотива» первый из трех в том матче торпедовских мячей. Похоже, что предсезонные обещания Марьенко стали сбываться. Стрельцов в строю — и «Торпедо» выигрывает.

Матч против «Черноморца» мне еще и потому запомнился, что за Одессу играл переехавший туда после разрыва с Масловым Лобановский.

В «Торпедо» к «Лобану» относились критически, целиком солидаризируясь со своим бывшим тренером, отказавшимся не только от левого края, но и от правого — Олега Базилевича. Иванов Лобановского в грош не ставил как игрока и смеялся надо мной и Аликом Марьямовым (автором нашумевшей статьи о киевлянине), говоря, что если такой игрок нам нравится, то мы вовсе ничего не смыслим в футболе. Сдержанный Боря Батанов тихим голосом возмущался, когда мы пытались привести хоть какие-то доводы в защиту Лобановского: «Ну играют же не один на один». Воронин, смеясь, вспоминал, что когда-то в сборной, когда Лобановский туда еще ненадолго входил, Шурик Медакин прозвал его «Фрицем». К тому времени, замечу, Валерий Васильевич сам уже тренировал сборную СССР, а Шурика никто и не вспоминал. И все же Лобановский представлялся мне своеобразным футболистом, ни на кого не похожим, и я и сегодня не забыл его закрученные угловые, когда мяч от флажка летел всегда прямо в ворота — и весь стадион гудел, когда худой и длинный Лобан долговязым шагом направлялся к сектору, откуда подают корнер. Но и этот аргумент на корпоративных торпедовцев не действовал. Кузьма рассказывал, что Эдик, услышав от кого-то про угловые Лобановского, немедленно взял мяч, дошел с ним до флажка — и подал прямо в ворота. И потом — по заказу — закручивал и в ближний угол, и в дальний. И Стрельцов, подчеркивал его партнер, не тренировал такой удар, Лобан же на овладение им затратил массу времени.

Но мне жаль было Лобановского, когда я увидел его в составе «Черноморца», а не киевского «Динамо», претендующего на первенство.

Стрельцов начинался заново, а известный мастер, двумя годами его моложе, заканчивал свою карьеру.

Стрельцов взялся пробить пенальти, но пробил слишком общо — и вратарь отразил мяч, сообразив, куда он будет направлен. Эдик спокойно дождался, когда мяч прикатится к нему обратно, — и вколотил его под перекладину.

Команде, видимо, хотелось, чтобы забивал он постоянно. И в следующем московском матче с армейским клубом из Ростова он опять бил — и неудачно. Мы уже были, я считал, знакомы настолько, что в раздевалке я счел своим долгом его утешить. Он сделал вид, что удивился: «Ты, что ли, про одиннадцатиметровый?» Торпедовцы и с не забитым пенальти победили. Отличился перешедший из горьковской команды Владимир Бреднев — Марьенко метил Бреднева на место Батанова. Но Борис держался молодцом — поселил конкурента в своей комнате на даче в Мячкове. Говорил, что вот если бы Валя Денисов вернулся из ЦСКА, то он сам бы ему уступил место. Но Денисов пока не собирался возвращаться, хотя в составе армейском появлялся реже, чем можно было ожидать. Маношин выступал немного чаще, но после шестьдесят четвертого года в списке 33 лучших не фигурировал, а Кирилл Доронин провел в ЦСКА и вовсе считанные матчи, играл в Ростове, когда там работал старшим тренером Маслов.

Ему снова надо было привыкать к славе действующего игрока, к узнаванию в своем повзрослевшем облике.

Иногда он приходил к завершению рабочего дня за Раисой в ЦУМ и смущался из-за всеобщего внимания, стеснялся лысины. К тому времени жена обрезала косу — и он бурчал, что хорошо бы ему из той косы сделать парик.

Конечно, всеми и повсеместно обсуждалось: изменилась ли — и в лучшую ли сторону — игра возвращенного Стрельцова? Что все-таки в лучшую — поняли далеко не сразу. И все ли? Для понимания новой его игры требовался развитый вкус, способность проницать в тонкости футбола, едва ли многим доступные…