Даниэль Клугер - Волчонок

— А сколько ты плыл сюда?

— Семь дней.

— Можешь ли ты ответить, что для тебя было важнее: семь лет или семь дней?

Митридат молчал.

— Вот видишь, — сказал старик. — Не так легко определить, что же такое время… Ты сказал: мудрец… Нет, я не мудрец. Но я люблю мудрость других. Великих, настоящих мудрецов. Тех, чьими стараниями изменяется мир.

Митридат поднял брови.

— Мир изменяется стараниями мудрецов? Но разве мудрецов называют «пастырями народов»? Разве мудрость создает новые города и открывает новые земли? Может быть, все-таки это делает власть?

Старик покачал головой.

— Только истинная мудрость может изменить людей.

— Н-ну, хорошо, допустим. И как же эти твои мудрецы изменяют мир?

— Тебе, возможно, покажется странным, но, разумеется, к лучшему.

Митридат коротко рассмеялся.

— Кажется, я ошибся, — лениво сказал он. — Ты и правда лишь похож на мудреца, старик. И не много же ты понял в чужой мудрости. К лучшему? — Митридат покачал головой. — Вот уж в чем я нисколько не уверен.

— Но это так, — спокойно сказал старик. — Поверь мне, царь. Я тоже видел немало горя и страданий, бедствий людских. И все равно я вижу, что мир меняется к лучшему.

— Я не уверен в этом, — повторил Митридат. Его густые брови сошлись у переносицы. — Слишком много крови. Слишком много грязи. Слишком много дерьма. И слишком много измен. А сил мало! А все вокруг — к лучшему! — день ото дня все хуже и хуже. Люди скоро начнут жрать друг друга, взахлеб, с чавканьем! Не потому, что они голодны, а потому, что они — люди.

— Ты ошибаешься, царь, — возразил старик. — Ты молод, у тебя молодые глаза, ты хорошо видишь, но ты ошибаешься. Когда-то было много хуже. Только в сказках существует золотой век. Его придумал поэт Гесиод. На самом деле люди тогда подобны были диким зверям, рвущим друг друга на части, не знающим божественных законов.

Митридат резко поднялся. Висящий у пояса меч неприятно звякнул о металлические бляхи панциря.

— Люди сейчас подобны диким зверям. Сейчас, а не раньше, — сказал он. — Люди убивают друг друга, грызут друг друга. Человек забывает о том, что он человек… Или о том, что рядом — человек. И ничего нельзя сделать. И самому оставаться человеком уже невозможно. Потому что если вокруг — нелюди, что остается? — Он жестко усмехнулся. — Не знаешь, старик? Я сам отвечу. Нужно просто стать сильнее других. Сильнее всех. Иначе шакалы накинутся на тебя и не оставят ни клочка, ни косточки.

— И все-таки ты ошибаешься, царь, — снова сказал старик. Он провел тонкими пальцами по седой бороде, помолчал немного. Снова заговорил: — Ты спрашивал, чего я хотел. Я пришел к тебе вот почему. Ты молод, горяч. У тебя есть сила — боги даровали ее тебе. Ты — царь, в твоих руках власть. Ты умен. — Старик снова замолчал.

Митридат улыбнулся:

— Я молод, это ты верно сказал… Горяч? — Он пожал плечами. — Что ж, возможно. И это неплохо… Царь… — он нахмурился. — Да, я царь. Силен? Умен? — Митридат покачал головой. — Не знаю. Не думаю, что ты прав. Не уверен, — он произнес это слово медленно, разделяя слоги: «у-ве-рен».

Старик спросил:

— Знакомо ли тебе, царь, такое имя: Ямбул?

— Ямбул? — переспросил Митридат. — Ямбул, Ямбул… — он пожал плечами. — Нет, не знаю. Кто он?

— Великий мудрец. Он мечтал о мире, в котором не было бы места жестокости и несправедливости. В этом мире люди уже не были бы подобны диким зверям. Они стали бы людьми, настоящими людьми, царь!

— Мечтал? — усмехнулся Митридат. — Мечтал… Об этом мечтают многие. Все хотят, чтобы не было крови. Все хотят, чтобы люди не возились в дерьме. Все хотят быть сытыми и свободными. И никто не знает, как это сделать. — Он снова уселся на скамью напротив старика.

— Ямбул не только мечтал. Ямбул указал путь, — сказал старик. — Он написал книгу, в которой указан этот путь. Город Солнца. Гелиополис.

— Гелиополис… — повторил Митридат — медленно, словно пробуя на вкус. — Гелиополис, Гелиополис… — Он взглянул на старика. — Что это такое — Гелиополис?

— В этом государстве все равны перед законом и богами. В этом государстве нет бедных. Нет нищих. Все граждане сообща трудятся, все граждане сообща владеют всем. У них нет денег. Каждый пользуется всем, что ему необходимо, бесплатно. Нет денег — нет подкупа, нечестия. Нет денег — нет вероломства, алчности, потому что деньги — причина всего зла в мире, и богатство — источник всякого бедствия и начало всякой несправедливости.

Старик поднялся. Одежды его заструились от плеч к ногам. Он выпрямился, чуть приподнял голову и заговорил сильным, молодым голосом: