Лев Демин - Хабаров. Амурский землепроходец

Не считаясь с тем, что русские фактически владели землями Приамурья более сорока лет, маньчжурские власти подготовили вымышленные документы, оправдывающие свои притязания на них. Циньские власти стремились представить дело так, что Приамурье исконно принадлежало им, а затем было отторгнуто «захватчиками», поэтому Циньская империя, осуждая такой «захват», считала «освобождение своих земель» своей справедливой «исторической миссией».

К осуществлению этой задачи маньчжуры приступили в 1653 году. В начале этого года маньчжуры построили свои опорные пункты Эсули между городами Айгунем и Курарой, а во второй половине года начали завоевательный поход по реке Зее и её притоку Селендже. К тому времени долины этих рек уже осваивались русскими, здесь были возведены остроги и поселения. Местное население, как русские, так и аборигены, подвергалось грабежам, разрушались их жилища, но завоеватели лицемерно заявляли, что они пришли защищать местные народы от русских захватчиков. На деле же представители малых народов бежали при приближении маньчжурских отрядов под защиту русских и вместе укрывались в горах и тайге.

Нападение маньчжур происходило почти в одно время с разбойными действиями монгольских феодалов в Забайкалье. Очевидно, действия этих сил были каким-то образом согласованы. Русские силы в Приамурье и Забайкалье оказались в затруднительном положении. Местные воеводы не могли противопоставить противнику достаточно сил, хотя и пытались принять меры, чтобы остановить агрессию маньчжур. Воеводы обращались с просьбами прислать подкрепление. Воеводства, не затронутые военными действиями, присылали людей и вооружение, поступала помощь и из европейской части страны, но приходила она с большим запозданием, а размеры её оставляли желать большего. Внешнеполитические осложнения, с которыми в то время сталкивалось государство, лишали его возможности посылать на Дальний Восток значительную помощь.

Этим пользовался противник. В середине 1688 года маньчжурский отряд полностью овладел бассейнами рек Зеи и Бурей, угрожая тем самым русским в Якутии и на Охотском побережье.

План маньчжур заключался в том, чтобы овладеть верховьями Амура и Забайкальем и оттеснить русских до верховьев Лены. На пути осуществления этого намерения стоял укреплённый город Албазин, важный опорный пункт русских в Приамурье.

Летом 1685 года маньчжурское войско, действуя по приказу императора Канси, начало наступление на Албазин. Превосходящие силы маньчжур, которыми командовал Лантань, окружили и осадили его. Лантань направил осаждённым предложение сдаться, те ответили ему решительным отказом.

Военные действия маньчжур совпали с наступлением монгольских феодалов, осадивших Селенгинск и Удинск. Монголы ограничились осадой этих городов, но от их штурма отказались, так как не располагали необходимым для этого вооружением и не имели наступательного опыта. Воевода Селенгинска заявил, что мунгалы (монголы) не являются серьёзной силой, гораздо большую опасность представляют богдоевцы, т.е. маньчжуры, так как в сравнении с их числом защитники города, у которых с «порохом и оружием скудно», испытывают «малолюдство».

Под Албазином сложилась тяжёлая обстановка. Его защитников возглавлял воевода Толбузин. Готовясь к нападению противника, он старался усилить крепостные сооружения, но не успел завершить эту работу. Многие участки крепостных сооружений оказались разрушенными, но албазинские служилые люди, к которым присоединились и окрестные поселенцы, героически отбивались от врага. По данным источников, только за один день штурма потери защитников превысили сотню человек, а нападавшие потеряли в полтора раза больше, но так и не смогли ворваться в крепость. Возможности защитников к концу первого дня боя оказались исчерпанными. В крепости кончились все запасы пороха и свинца. Маньчжуры тем временем обложили крепостные стены грудами хвороста и дров и подожгли. В этой критической обстановке Толбузин вынужден был вступить в переговоры с маньчжурами и обговаривать условия сдачи. Маньчжуры предложили оставшимся в живых покинуть крепость и уйти в Нерчинск. Лантань пошёл на этот, казалось бы, гуманный шаг, так как стремился покончить с Албазином до прихода свежих русских подкреплений. Богдыхан Канси, получив от Лантаня донесение о взятии Албазина, восторженно написал: «Эту победу ещё мало считать заслугой первой степени. Её следует назвать первой среди военных заслуг первой степени».