Филлип Боссан - Людовик XIV, король - артист

Но король интересуется Сен-Сиром — учреждением, столь дорогим сердцу его супруги. Он несколько раз приезжает сюда. Для него играют, читают, поют. Сохранились рассказы о некоторых из этих визитов и даже музыка, которой его угощали. С тактом и утонченностью проницательного придворного, каким он и был, Расин нашел сюжет и написал тонкую, нежную пьесу, точно соответствующую ситуации: прекрасную, простую, наивную, трогательную. Ошибка, в которую впадают в наши дни, — играть «Эсфирь», приглашая актеров-мужчин, а на роль Мардохея даже и мужчин зрелого возраста: роль была задумана для шестнадцатилетней девушки и для ее голоса. С участием мужчин «Эсфирь» кажется хилой и немного пресной — сыгранная подростками или молодыми женщинами, она трогательная и захватывающая. Достаточно часто отмечали, что Расин всегда писал для конкретных голосов: для Дюпарк (которая никогда не играла в «Федре») или для Шан-меле (которая не участвовала в премьере «Андромахи»).

В течение всей зимы 1688 года Расин сам прорабатывал с девушками стих за стихом, как он делал это с Шанмеле. Он даже доводил их до слез. Именно тогда этот маленький монастырский спектакль начал превращаться в государственное дело. Король вновь открыл для себя удовольствие, которое привык испытывать, наблюдая, как на его глазах рождается опера: Кино читал ему текст, Люлли устраивал репетиции в его апартаментах. Насколько опера была королевским выбором, настолько «Эсфирь» была на пути к тому, чтобы стать его делом; а когда Людовик XIV начинает увлекаться, мы уже знаем, к чему это приводит. Репетиции, а затем представления «Эсфири» приобретут королевские масштабы.

Дневник Данжо, 7 января: «После обеда Король во второй раз посетил с мадам де Ментенон репетицию трагедии об Эсфири с симфонией. Месье и господин Принц были там».

Это не в первый раз: он интересуется спектаклем с ноября 1680 года. Из Сен-Сира девушек перемещают в Версаль, чтобы они могли репетировать перед королем. И тогда — несомненно, по его наущению — мадам де Ментенон заказывает роскошные театральные костюмы. Король предоставляет в ее распоряжение драгоценности, некогда служившие реквизитом для придворных балетов, которые он сам носил на сцене: 1200 «блестящих камней», колье и гарнитуров. Жан Верен, королевский художник и декоратор Оперы, получает приказ построить декорации, трон Артаксеркса, задники, кулисы, бутафорию...

«Эсфирь» становится трагедией на музыке, какой до нее была «Психея». В «симфониях» органист Королевской капеллы Нивер играет на клавесине и руководит толпой камермузы-кантов, хор девушек-воспитанниц дополнен придворными певицами, «которые смешались с ними»,

26 января, в день первого спектакля, несколько десятков тщательно отобранных почетных гостей направляются к Сен-Сиру. Данжо пишет в своем дневнике: «Из придворных там были господа де Бовийе, Ларошфуко, де Ноай, де Брион, де Лазаль и де Тайаде, во второй карете Король, господа де Лувуа, Де Шеврёз, епископы Бове, Мо и Шапон-сюр-Саон, господа Де Моншеврей, д'Обинье и я». 28-го числа, после второго спектакля, мадам де Севинье пишет: «Король нашел его восхитительным; господин Принц плакал». Вновь играли 3,5,9,15 и 19 февраля, и мадам де Лафайет заключает, со своими обычными шпильками: «То, на что смотрели как на монастырскую комедию, стало самым серьезным делом Двора. Чтобы отправиться на эту комедию, министры оставляли самые спешные дела» («Мемуары о французском дворе за 1688 и 1689 годы»).

«Король получал столько удовольствия от этих развлечений, что визировал список приглашенных; этот список вручали швейцару, и когда король прибывал, он помещался у дверей изнутри и, держа свою трость так, чтобы она служила барьером, оставался там, пока все люди не проходили, затем он приказывал запереть двери» («Мемуары о дамах Сен-Сира»).

Именно интерес, который Людовик XIV испытывал к спектаклю (он присутствовал на всех представлениях и дважды привозил туда английского короля), придал ему особый смысл.

Вопрос, который необходимо задать, — откуда эта страсть, дошедшая до того, что заставила его играть роль билетерши, рассаживая своих гостей. Во-первых, «Эсфирь» доказывает нам, что в 1689 году увлечение короля спектаклями не ослабело, лишь трансформировалось. «Эсфирь» — благочестивая и чинная версия трагедии на музыке. Далее — это новый род придворного балета, даже если в нем не танцуют, а вместо этого юные протеже мадам де Ментенон становятся здесь актрисами и певипами, подобно Людовику в их возрасте. Расин занял место Люлли. Библия заняла место Ариосто, Тассо и Овидия. Таким стал придворный спектакль; Сен-Сир отныне — продолжение Версаля и его заместитель, так как за неимением большого театра (от постройки которого не отказывались) король не может устроить спектакль в своем собственном дворце.