Владимир Андриенко - Убийца фараона

— Скажи мне, Тутмос? — спросил он архитектора. — А за сколько ты бы построил такое?

— Я? Ты шутишь, Нехези. Сейчас подобное построить вообще невозможно. На это ушли бы несколько сотен лет. Это будет дороже чем все храмы Атону построенные Эхнатоном.

— Но тогда как это прорыли три тысячи лет назад?

— А может и гораздо раньше. Точно никто не знает. Но действовали тогда при помощи инструментов и приспособлений, которыми мы в наше время не располагаем. Кое-кто даже утверждает, что это строили боги. А люди только нашли эти тоннели и приспособили их как помещения для своих гробниц.

— А ты сам веришь в то, что это были боги?

— Нет. Скорее люди, но не такие как мы, а те, кто жили до нас. Пришедшие из-за моря.

Вскоре пред ними предстала еще одна стена, но её разобрали очень быстро. Устранив это препятствие, Нехези и Тутмос смогли войти в погребальную камеру царицы Ти, матери фараона Эхнатона.

Посреди стоял гроб, сделанный из кедрового дерева и обшитый золотыми пластинами. На стенке его были видны многочисленные надписи, среди которых выделялась одна: «Он сделал это для своей матери».

У стены, недалеко от гроба, располагался громадный каменный саркофаг царицы.

— А почему гроб не в саркофаге? — спросил Нехези.

— Я знал, что придется сюда вернуться, — ответил Тутмос. — И нам теперь остается только опустить в саркофаг тело Эхнатона. Они при жизни были весьма дружны со своей матерью и думаю, что царица не станет возражать против такого соседства.

Рядом с саркофагом располагались на деревянных полках ряды дорогой алебастровой и фаянсовой посуды, цветные расписанные чаши, драгоценные ларцы покрытые злотом, сосуды для косметики, с которыми Ти не расставалась при жизни, поднос с драгоценностями, диадемы царицы.

— Можно размещать здесь мумию хоть сейчас. Нужно дать знать тем, что все готово для захоронения фараона.

— Но гроб с мумией еще не прибыл, — возразил Нехези. — На это понадобиться не менее недели.

— Напрасно ты так думаешь. Мерира давно тайно переправил его сюда. Официальные похороны прошли, и сейчас готовиться коронация нового фараона. Лучшее время для перезахоронения старого. Завтра саркофаг будет здесь.

— Думаешь? Это не совсем хорошо. Мне нужно больше времени.

— Ты все еще не придумал, как нам выжить, не так ли?

— Ничего. Придумаю.

— Хорошо если так. А к этой могиле я думаю, я больше никогда не вернусь.

Тутмос сейчас не мог знать, что вскоре ему снова придется вскрывать гробницу и поместить там еще одного усопшего фараона по имени Семенхкара…

Фараон Семенхкара был коронован как повелитель Верхнего и Нижнего Египта и стал править под руководством верховного жреца Атона Мерира. При таком фараоне всем недовольным религиозной реформой Эхнатона не на что было надеяться, и потому дни нового владыки Египта были сочтены.

Если на Эхнатона работал престиж его передков из великой династии и происхождение от самого Тутмоса III, то Семенхкара был связан с 18-й династией только путем женитьбы на дочери Эхнатона.

Семенхкара передал все нити государственного управления Мерира и помимо обязанностей верховного жреца доверил ему и все государственное управление. Теперь Мерира был первым чати страны и безраздельным хозяином Ахетатона.

По всем номам и сопредельным странам были разосланы гонцы, что оповестили мир о воцарении нового фараона в Египте. Империя продолжала существовать по инерции. В стране Кемет назревали большие события…

Нехези мучился в своем шатре и не мог заснуть. Завтра ночью все случиться. Они закончат свою работу и их убьют. Что же делать? Как избежать смерти и жить дальше?

Нехези не боялся смерти как таковой, но он хотел переиграть верховного жреца и вырвать у него из рук власть. Неужели нет выхода из создавшейся ситуации? Неужели ему суждено погибнуть вот здесь в Долине Царей и тело его достанется крокодилам?

Нет! Нехези точно знал, что выход есть всегда и его только нужно найти.

Мерани обещала помочь, но он не знал, была ли она на деле в его шатре или все это ему просто приснилось?

— Нехези, — жаркий женский шепот отвлек его от мыслей, и он снова увидел рядом с собой Небти.— Ты звал меня, мой Апис?

— С чего ты взяла?

— Но я слышала как ты говорил сам с собой и произносил женское имя. А в этом лагере всего одна единственная женщина — это я твоя рабыня. И я подумала, что ты хочешь меня снова. У нас до захода солнца есть еще уйма времени.