Владимир Андриенко - Убийца фараона

— Что значит поздно? Что ты имеешь в виду, Меритенса?

— Принц Тутанхатон вместе со свой женой был вызван во дворец, и оттуда не возвратился. Мерира взял его под свой контроль. Теперь тебя никто не допустит к Тутанхатону и ты не сумеешь с ним поговорить.

— Он везде меня обошел! — Эйе проклинал себя в эту минуту, что позволил себе расслабиться. Пока он наслаждался покоем своего дома, верховный жрец действовал и отрезал ему все пути к отступлению.

Меритенса смотрел на Эйе и также проклинал себя, что стал на сторону этого молодого человека, а не верховного жреца. Как он мог так просчитаться! Ведь знал, же что Мерира опасен!

— Ты можешь всех нас спасти, господин Эйе. Я пришел к тебе не только от себя лично, но и от всех нас. Все кто поставил на тебя сейчас под угрозой. Но если ты принесешь повинную голову жрецу Мерира, но простит тебя и всех нас.

— Но тогда нам придется признать его первым человеком в Египте! Ты этого разве не понимаешь, Меритенса?

— Понимаю и мы все готовы на это. Это единственный шанс для нас остаться в живых и сохранить свое имущество.

— И вы все готовы ползать пред ним на брюхе и целовать его сандалии? С какими же жалкими людьми мне приходиться бороться на одной стороне. Разве можно так побеждать в борьбе за власть?

— О какой борьбе ты говоришь, Эйе? Мерира уже переиграл нас по всем направлениям. У него в Ахетатоне везде свои люди. И везде соглядатаи. Мы поставили на тебя, господин, думая, что ты сумеешь свалить Мерира. Но ошиблись. Эх, как мы ошиблись! Если бы можно было все предугадать!

— Ладно! Хватит причитать! — Эйе надоел скулеж придворного. — Хватит! Что вы хотите от меня?

— Я уже сказал. Ты пойдешь к Мерира и упадешь ему в ноги если нужно. Мы доверились тебе, и не подводи нас. С нами Мерира говорить не станет.

Эйе приказал подать себе парадное одеяние придворного фараона. Он решил идти к Мерира. Сейчас выбор у него был невелик. Либо бежать из Ахетатона, либо подчиниться верховному жрецу Атона. Первое было безопаснее, но тогда он удалялся от власти и может так статься, что уже никогда к ней не приблизиться. Нет. Этот вариант не для него. Второй, хоть и рискованный, но в случае выигрыша есть шанс остаться при дворе и еще вернуться в большую политику.

— Ты решил идти к Мерира? Да, господин? — в голосе Меритенса прозвучала надежда.

— Иду!

— И ты замолвишь и за нас слово? Не предашь?

— Не меряй всех по себе, Меритенса. Не предам!

Великий жрец пребывал в безкупольном храме Атона и делал вид, что возносит горячие молитвы к богу, но на самом деле он внимательно наблюдал за собравшими придворными и думал.

«Среди этих людей так мало верных и преданных, в которых я могу быть полностью уверен. Это же последние мерзавцы и за почести и пожалования продадут родного отца, а не то что меня. Но сейчас я им выгоден. Только во мне их спасение. Они бояться простолюдинов, бояться жрецов других, ныне запрещенных, богов, бояться военных, расформированных полков. Да мало ли кого. Я нужен им! Эх! Как жаль что погиб Эюб и его люди! Вот на кого я мог рассчитывать в любом случае. И заменить их просто некем. А это еще что?»

В этот момент верховный жрец Атона увидел в толпе парадно одетого Эйе.

«Приполз! — возликовал он. — Приполз, хитрый лизоблюд! Понял, что проиграл и приполз! Что-то быстро он все пронюхал и принял решение. Впрочем, чего я удивляюсь, это же Эйе, человек, который сделал блестящую карьеру при дворе такого фараона как Эхнатон. Он может пригодиться еще для одного дела. Да и Хоремхеб не даст его убрать сразу. Здесь стоит действовать крайне осторожно».

— Ты прибыл признать свое поражение почтенный господин, Эйе? — ехидно спросил жрец.

— Частично так, почтенный Мерира. Я прибыл заключить с тобой договор.

— Вот как? — на лице Мерира заиграла улыбка. — А с чего ты взял, что я стану заключать с тобой договоры?

— Станешь. Армия пока на твоей стороне, но вот надолго ли? У меня в доме сидит мой слуга Нехези и я могу послать его к Хоремхебу. Они несколько дружны, ты же знаешь.

— И ты думаешь, что твой Нехези сумеет …

— Я не о том, Мерира. Сумеет или не сумеет, но ты еще не собрался с силами и потому будущее твоей партии неясно. Я ведь не предлагаю тебе заключать мир. Это невозможно между нами, но перемирие выгодно как тебе так и мне.

— Ты умный человек, Эйе. И умеешь убеждать. Хорошо. Чего ты просишь?

— Не трогай пока никого из моей партии. И я прошу тебе смерть своей дочери.

— Что? Ты в чем-то меня обвиняешь, Эйе?