Том Холт - Песенка для Нерона

— Два или три раза в год мы находим трупы на Иглах, — продолжал старик. — И почти всегда это утопленники или убившиеся об риф. Если не знаешь путь, почти наверняка пропадешь в этих водах.

Я, напротив, рискую умереть с голоду, сказал я себе.

— Что ж, значит, я счастливчик, — сказал я. — Вот что, может быть, есть какие-то причины не говорить мне, что это за место? Ну типа это секретная военная база или пиратское логово или еще что?

Я, конечно, шутил. Только когда слова о пиратах уже прозвучали, я понял, что сказал глупость. Но старик все так же смотрел на меня.

— Нет, правда, — сказал я, понемногу теряя терпение. — Все, что мне надо — немного еды и какая-нибудь одежда. Я никого не хочу беспокоить, и если ты не хочешь говорить, где мы — отлично! Но я провел целый день в плавающем гробу, лишился одежды и лучшего друга, и если мне никто не поможет, погибну и сам. Ты понимаешь, что я говорю, а?

Старик долго смотрел на меня, не говоря ни слова; и пока он этим занимался, я стал задаваться вопросом — где на земле старые козопасы разгуливают в роскошных пурпурных туниках? Затем он наклонился и положил мне руку на плечо.

— Тебе лучше пойти в большой дом.

— Прекрасно, — сказал я. — Спасибо.

Ну, меня извиняет то, что я устал и давно ничего не ел. По правде говоря, не думаю, что угнался бы за старым козлом, даже если б провел месяц в тренировочном лагере, готовясь к Олимпийским играм. Он несся вперед, не важно, вверх или вниз по склону мы шли, а я мог только трусить следом, как маленькая собачонка. Мы поднялись на одну гору, спустились вниз, перевалили через следующую, обогнули третью, пересекли склон четвертой, и тут силы меня оставили. Колени и щиколотки ныли так, будто мышцы вот-вот порвут кожу, а дышал я, как ныряльщик за жемчугом. Печальная правда заключается в том, что в детстве я мог целыми днями бродить по полям или по склонам, когда пас скот, и даже не замечал, что это трудно. Что ж, такова плата за то, что ты променял дом на жизни бродяги.

Когда мы достигли вершины пятой горы, я увидел, куда мы направляемся. Легко можно было и не заметить: всего один дом, укрывшийся в узкой долине меж гор рядом с тонкой струйкой воды. Сверху он казался крошечным, но когда мы спустили в долину, я осознал, что это довольно большое здание, длинное и узкое; двора не было, и своей соломенной крышей дом напоминал скорее огромную конюшню. Я не видел ни людей, ни животных, ни посевов, ни виноградников, и гадал, не живет ли старый дурак в одиночестве в этом огромном сарае. Только когда мы подошли совсем близко, из дома начали появляться люди — целая толпа, два или три десятка, глядя на нас так, будто мы комета или типа того.

Все они были одеты, как цари или сенаторы — тонкая шерсть и лен, все багряное. Один из этих парней показался мне вожаком, потому что слегка выдвинулся вперед, будто собираясь встретить нас молитвой или речью. Выглядел он как начальник; имея набитый глаз, это сразу замечаешь. Это был крупный дядька, плотный, почти толстый, с волосами цвета потускневшей бронзы, которая вот-вот начнет зеленеть. Он не походил ни на грека, ни на италийца, и уж точно не был африканцем или арабом; на самом деле, никого подобного я никогда не видел, хотя и не сразу понял, в чем разница. Не очень понимаю и сейчас — что-то в очертаниях носа и скул.

— Я вот кого нашел, — сказал старикашка. — Выжил в кораблекрушении.

Здоровяк не удивился.

— Только один? — спросил он. Старикашка кивнул, а я вдруг почувствовал… В Аттике у нас был сосед, который как-то отправился в горы с телегой булыжников, предназначенных для починки террас. Что-то пошло не так; то ли ось сломалась, то ли шпилька выскочила. В общем, пришлось ему лезть под колесо, чтобы посмотреть, в чем проблема. И так уж ему не повезло — то ли колесо, то ли ось не выдержали, пока он там ползал, и сами можете догадаться, что произошло потом. Камни рухнули вниз и размозжили ему ноги, как мы прихлопываем муху. Он отключился от боли и пришел в себя уже дома, в постели, окруженный встревоженными родственниками. Первые его вопросы были о телеге — сможете ли вы сами ее починить или надо договариваться с колесником и кузнецом? Ведь на следующий месяц она понадобится на сборе винограда. Но никто ничего не ответил, все смотрели на него с трагическим видом, и тут он понял, что не чувствует ног. Он спросил, что произошло, и ему объяснили, что единственным способ вытащить его, не убив и не рискую уронить в ущелье, было отрезать ему ноги чуть выше колена; на самом деле, если бы сосед с сыном не проходил мимо с большой пилой, направляясь на поиски новой мачты для лодки, он бы умер до того, как они успели что-нибудь сделать. Ну, мужик остался лежать совершенно уничтоженный, как будто факты были огромной клецкой, застрявшей у него в горле.