Том Холт - Песенка для Нерона

— Извините, что снова влезаю, но как с этим связаны деньги?

Барабанщик изогнул шею, посмотрел на него и нахмурился.

— Чего ты сказал? — спросил он.

— Я не мог не заметить, — сказал Луций Домиций, — что вы все время передаете друг другу монеты, когда играете. Они используются как фишки, чтобы вы знали, чей ход? Или это как-то связано со счетом?

Если бы я попытался такое сказать, это прозвучало бы до смешного лживо, и вы, наверное, тоже думаете — какими надо быть идиотами, чтобы на такое купиться? Что ж, это потому, что вы не видели, как это было исполнено — а исполнение, надо отдать должное, было великолепным. Гений в чистом виде. Оно было столь прекрасно, что даже я был готов поверить, что перед нами деревенский дурачок, который никогда не слышал об игре на деньги. Если у них и были какие-то сомнения, то их заглушила алчность — им хотелось, чтобы он оказался тем, кем казался, величайшим простаком в истории человечества.

Поразительно.

— Ну что ж, — сказал арфист после короткой паузы. — Штука тут вот в чем…

Теперь, ясное дело, возникала одна проблема, и я уверен, что вы уже ее заметили. На случай, если нет: прежде чем допустить его к игре, как бы им того не хотелось, они должны были увидеть его деньги, а их, конечно же, у него не было — ни гроша.

Я и представить не мог, как он из этого вывернется. Я бы на его месте попытался спереть несколько монет из банка — и, конечно же, попался, за чем последовала бы отвратительная сцена и, возможно, проявления насилия. Решение Луция Домиция оказалось гораздо хитрее. Он внимательно выслушал лекцию об основах азартных игр, а затем сказал: спасибо, очень интересно — и поднялся, чтобы уйти.

— Куда это ты? — спросил один из игроков разочарованно. — Разве ты хочешь присоединиться на пару кругов и испытать удачу?

Луций Домиций напустил на себя ужасно печальный вид.

— Очень хочу, — сказал он. — но не могу. Понимаете, у меня нет денег.

Общее разочарование, крушение всех надежд.

— Ох, — сказал кто-то. — Жалость-то какая.

Луций Домиций кивнул.

— Все, что у меня есть — пять ослов, груженых солью, я оставил их на продуктовом рынке. Мы с братом возим соль с побережья в это время года, когда на земле дел немного. Это интересный приработок, мы немало с него имеем, особенно когда цены идут вверх, как в этом году. Думаю…

В данный момент игрокам явно не очень хотелось выслушивать откровения о солеторговле. Больше всего они хотели обдурить простака.

— Пять ослов, — вмешался один из них. — И сколько может нести один осел?

Луций Домиций пожал плечами.

— Зависит от осла, — сказал он. — Мы не хотели перегружать их, они уже устали, как и все мы. Поэтому на каждого мы нагружаем примерно шесть талантов.

Я видел, как в головах у них происходят расчеты: пять умножить на шесть умножить на сто сестерциев. Щелчок, с которым все они более-менее одновременно пришли к одному и тому же ответу, можно было услышать в Вейях.

— Вот что я тебе скажу, — сказал один из них, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Почему бы тебе не поставить немного соли против наличных? Мы не возражаем, в армии часто так делают.

Луций Домиций покачал головой.

— О, я не могу, — сказал он. — А что, если я проиграю? Брат расстроится, если я оставлю нас без соли.

— Ну это да, — сказал арфист. — Но подумай только, как он обрадуется, если ты выиграешь.

— Это вряд ли, — сказал Луций Домиций. — В конце концов, это моя первая игра за долгое-долгое время. И эта… как вы ее называли, азартная игра? Занятное название… я ж ничего не знаю про азартную игру. Я придумал, — сказал он. — А почему бы нам не сыграть на что-нибудь ненужное? Камешки, например, или бобы? Так мы сможем получить такое же удовольствие, только мне не придется беспокоиться насчет брата.

Им это не понравилось, но они не могли так просто отказаться от возможности, которая выпадает раз в жизни.

— Хорошая идея, — мрачно сказал один из них. — Мы сыграем так круг-другой, пока ты не поймешь, как это просто. Может быть, тогда ты передумаешь.

Не подумайте только, что я большой знаток игры в кости, потому что это не так. Но трехлетний ребенок заметил бы, что они жульничают, делая все, чтобы проиграть. Это показывало, насколько успешно Луций Домиций их обдурил, потому что они так сконцентрировались на попытках пролететь, что не заметили, что он занят тем же самым. Нет, все что они могли видеть — это что дурачок такой безнадежный игрок, что при всех их стараниях проигрывает каждый третий круг. Так что когда наконец Луций Домиций (глаза сияют, как у невесты в день свадьбы, щеки раскраснелись от восторга от этой чудесной новой игры) заявил: ладно, думаю, я разобрался в игре, давайте делать ставки — они потратили массу усилий, чтобы не разулыбаться, как собаки, пробравшиеся в колбасную лавку.