Альфред Дагген - Деус Вульт!

Девятого июля стало ясно, что процессия была устроена не зря. Настроение войска резко переменилось. Воины привыкли воспринимать паломничество как бесконечный путь неведомо куда, но стремление двигаться вперед, бурление молодости и осознание необходимости добиться своего любой ценой, присущие им изначально, после долгой осады Антиохии по-настоящему так и не вернулись. Теперь всем им не терпелось закончить поход, и особенно тягостно давалось ожидание тем, кто мечтал о доме. Такие горячие готовы были даже на безрассудный риск, стремясь поскорее захватить город и поставить на этом деле жирную точку. Вместо того чтобы следить за работой таранов, день и ночь долбящих стену, рыцари толпились вокруг плотников, сооружавших осадные башни, а по возвращении в лагерь точили мечи. Сам Рожер не горел желанием участвовать в штурме. Падение города не сулило ему легкой жизни землевладельца ни в Сирии, ни в Европе; так что он цеплялся за свою вассальную клятву и боялся даже подумать о том времени, когда герцог Нормандский снимет его с довольствия и перестанет о нем заботиться. Но паломничество не могло продолжаться вечно, и Рожер знал, что единственный шанс обеспечить себе старость — это совершить геройский поступок во время штурма, который заставит какого-нибудь сеньора загореться желанием сделать юношу своим вассалом.

В полдень по лагерю прошли глашатаи и объявили, что все пехотинцы и обозники обязаны на следующее утро, десятого июля, явиться с корзинами и лопатами. Им предстояло засыпать крепостной ров, чтобы осадные башни можно было вплотную придвинуть к городской стене. Вскоре после этого объявления самая большая и мощная из башен опрокинулась набок и разлетелась в щепки; торопясь закончить работу, мастера не рассчитали веса, и нижняя часть просто не выдержала. Неудача огорчила паломников, но две другие башни были почти готовы. Беспокоила только нехватка предохранявших от огня сыромятных кож, но ими обивали башню лишь в самый последний момент. Согласно плану, предстояло засыпать ров у всей северо-западной части стены протяженностью примерно девятьсот ярдов, чтобы враг не мог догадаться, где именно начнется атака. В других местах подходы к стенам были слишком неровными и крутыми.

Как обычно, Фома разбудил Рожера незадолго до рассвета. Юноша поднялся на холм, к линии укрытий вдоль городской стены. Ров был широкий, глубокий и длинный, но пехотинцы работали с увлечением и, казалось, многое успели. Для начала они вывезли из лагеря весь мусор и навоз, что само по себе было величайшим благом, независимо от того, как повлияет эта акция на боевой дух, обоняние и здоровье. Позже они засыпали этот мусор землей и как следует утрамбовали; несколько трусов и малодушных крутилось с лопатами на безопасном расстоянии от врага. Но почва была такая каменистая, что корзины заполнялись с трудом, и только тут Рожер понял, почему все остальные фортификационные сооружения Иерусалима кажутся простенькими и неказистыми по сравнению с могучими стенами; здесь не было ни леса, ни воды, а теперь даже и земли не хватало. Трудности подстерегали осаждающих на каждом шагу.

Гарнизон неверных эти приготовления к штурму не на шутку встревожили. На стену высыпало множество воинов, и, несмотря на все усилия стрелявших из укрытия арбалетчиков, баллисты и катапульты врага продолжали действовать. Пехота несла тяжелые потери, но держалась великолепно. Впрочем, убыль слуг и обозников не оказывала существенного влияния на боеспособность армии, а враг терял искуснейших воинов, умевших управляться с хитрыми машинами. Герцог Лотарингский [59]вновь показал пример, принявшись таскать ко рву корзины. Да, подумал Рожер, этот шустрый вождь действительно не чета герцогу Нормандскому — неповоротливому любителю сладкой жизни. Рыцарям полагалось следовать за вождем, и Рожер самолично совершил три путешествия к крепостной стене. Лагерным навозом он, правда, побрезговал и предпочел таскать чистую, но очень тяжелую землю. Достигнув края рва, он сначала опасливо покосился на ближайшую баллисту, убедился, что она не заряжена, а потом бросил взгляд вниз. В ту же секунду ему стало ясно, что задача невыполнима. Содержимое его корзины, как песчинку, поглотила бездонная пропасть, а усилия всего войска привели к тому, что на дне рва образовалась мелкая и страшно вонючая лужа. При таких темпах на засыпку могло уйти несколько недель, а то и месяцев… Тут он стремительно пригнулся, потому что над его головой пролетело ядро, а потом стремглав понесся в укрытие.