Елена Руденко - Ожидание за кулисами

Никакого сходства с портретом юной Изабель не осталось и в помине. Девушка с кокетливой улыбкой и хитрыми глазами превратилась в другой экземпляр. Немудрено, что покойный Кори не захотел жениться на ней.

— Ах, бедный мальчик Гийом! — воскликнула она, когда ей сообщили цель визита. — Какая трагедия произошла с его родителями! Как мне стыдно, что я посылала проклятия на бедную Оливию. Но я любила мсье Кори, а она невольно отбила его у меня! Покойный Кори был изумительным человеком! Его также любила другая девица… сейчас она такая яркая дама… двадцать пять лет прошло…

— Вы изволите говорить о Маргарите Шалабр? — спросил Сен-Жюст.

— Да, она была моей подругой. Ей было четырнадцать, никакой грации и красоты! Смазанные черты лица, прямая как палка фигура. А амбиций море! При всем этом ужасно злющая! Мсье Кори на нее даже смотреть не мог!

В этих словах чувствовалось явное злопыхательство.

— Сейчас она изменилась в лучшую сторону, — эти слова прозвучали с плохо скрытой завистью и как-то сквозь зубы.

Фальшивая улыбка опять вернулась на лицо Обри.

— Не будете ли вы так любезны сообщить нам имена других лиц, которых вы подозреваете? — спросил Сен-Жюст.

— Ох, мальчик мой, я не сказала, что подозреваю Шалабр… просто… хотя, она могла совершить убийство, в ней жила какая-то жестокость. Еще я припоминаю мсье Лотнера. Он мечтал соблазнить Оливию, а она оказалась крепким орешком. Возможно, он хотел отомстить ей и позаботиться о том, чтобы его репутация великого соблазнителя не была разрушена. Ради этого совершить убийство — жестоко, но он был таким самовлюбленным! Еще этот сумасшедший романтик Риш, совсем потерял голову из-за Оливии, грозился вызвать ее мужа на дуэль. Писал ей стихи, весьма фривольные. Я слышала, ненормальные способны на убийство. Далее идет кузен мсье Кори, не помню его фамилию. Он учился в Париже, сильно бедствовал, приехал погостить. Возможно, он сначала зарезал мадам Кори, а потом застрелил ее мужа… ну, чтобы все подумали, что мсье Кори совершил самоубийство! Эта версия тоже пользовалась успехом. Он почти не знал кузена, поэтому без угрызений совести мог убить его ради наследства.

Опытная сплетница была явно довольна собой. Перебирать всю подноготную было ее любимым занятием.

— Вот и все, детки мои, — сказала она с улыбкой. — Извините, больше у меня нет времени.

Визит к мсье Ришу радовал еще меньше.

— Встреча с безумцем не придает мне радости, — ворчал Сен-Жюст. — Мое воображение рисует старикашку, декламирующего низменные вирши.

— Ну, не такой уж он и старый, — возразила Светик. — Тогда ему было пятнадцать, значит, сейчас сорок.

— Твое знание арифметики меня восхищает! — иронично похвалил Антуан. — Мадам Обри, достигшую сорока двух лет, нельзя назвать старой. Однако весь ее облик указывает на шестидесятилетний возраст. Время не пощадило мадам!

— Это все из-за бурной жизни.

— Хм, возможно.

В доме мсье Риша глазам гостей предстала живописная картина. Кругом были дети, из-за того, что они не сидели на месте, казалось, что их несметное количество. Их веселые жизнерадостные крики смешивались с фальшивыми аккордами клавесина, за которым музицировал мальчик лет тринадцати. Гувернантка безуспешно пыталась утихомирить ребят.

— Мадмуазель! — жаловалась одна девочка. — Мари забрала мой мяч!

— Мари, отдай мяч, — уронила та устало.

— Нет, это мой мяч! Катрин все перепутала! Мой зеленый, а ее — красный!

— Мадмуазель! — закричал другой. — А Поль опять приволок соседского кота. Он его будет мучить!

— Неправда! Я его взял покормить!

Светик удалось сосчитать ребят, их было всего пятеро. Среди этого хаоса Сен-Жюст увидел человека, облаченного в полосатый халат и пушистые тапочки. Несмотря на шум, он умудрялся читать газету. Антуан ни за что бы не угадал в этом приземленном домашнем человеке романтика, который сошел с ума от несчастной любви! Стало ясно, быт выбил из мсье Риша всю романтику, мечтательность и поставил мозги на место.

— Дети, идите играть в детскую! — велел хозяин, его призыв прозвучал крайне неуверенно.

На мгновение все стихло.

— Нет! — запротестовали все. — Там тесно!

Все опять потонуло в шуме и гаме. Друзья уже хотели извиниться и уйти, но в комнату вошла полная дама, явно хозяйка дома. Она громко захлопала в ладоши.

— Дети, марш в детскую! — велела она. — Не видите, у нас гости! Как вы себя ведете, безобразие! Жан, на сегодня хватит музицировать, пойди поиграй!