Вячеслав Софронов - Путь диких гусей

Доверчивые сибирцы слушали его слова и согласно кивали головами. И ни слова в ответ. С тем и вернулись обратно.

Выпал уже первый снег и облетели листья с деревьев. Лишь густые ели, окружающие Кашлык со всех сторон, стояли как ни в чем не бывало, зеленея своими мягкими лапами.

Кучум встретил их в шатре, где горели толстенные поленья, непрерывно подбрасываемые слугами. Он был весь закутан в меховые одежды, и было видно, что сибирский холод доставлял ему массу неприятностей.

Выслушал сообщение Карачи-бека о неудачной поездке и с недоброй усмешкой проговорил:

— Они еще узнают, кто здесь властелин и какой оброк я на них положу. Знаешь, что делал мой отец, коль кто-то из его подданных не хотел платить положенную дань? — обратился он к своему визирю.

Карача недоуменно повел правым плечом, отчего со стороны могло показаться, что под его одеждой что-то дернулось и опять замерло. При этом второе плечо оставалось неподвижным.

— Он поступал подобно всем мудрым правителям, как поступал его отец и отец его отца и долго еще будут поступать именно так: он брал с каждого улуса по заложнику. Лучших юношей и женщин. Если дань задерживали, то в селение везли сперва ухо, затем руку, а потом и голову их соплеменника. Обычно хватало и одного уха. — И вновь кривая улыбка пробежала по смуглому лицу сибирского правителя. — Думается мне, что местным народам полезно узнать о таком обычае. А то заманивать их на торг да еще обещать всяческие милости будет чересчур жирно.

Карача почтительно кивнул в ответ, не решаясь что-то возразить. Ему отнюдь не хотелось стать ни посредником в этой жестокой игре, ни тем более участником. И он уже пожалел, что пришел добровольно ко двору этого коварного человека. Но выбор был сделан, а отступать… отступать было не в его правилах.

— Не слышно ли что-то о местонахождении бывшего хана? — поинтересовался Кучум как бы между прочим? И, чуть помолчав, когда Карача развел руками, что он ничего не узнал об этом, спокойно добавил:- Там мои люди схватили одного, который болтал, будто видел этого ублюдка плывущим в лодке, но, где он скрывается теперь, старик не знает. Впрочем, его еще и не допрашивали. Приглашаю тебя завтра поприсутствовать при этом. А пока отдыхай.

Охраной городка вновь ведал хитрец Ата-Бекир; и он повел Карачу в отведенный ему для ночлега шатер. Старик заискивал перед ним, пытаясь выведать, с чем тот вернулся после продолжительной поездки. Но Карача насмешливо ответил ему, что лишние знания могут повредить его старой голове.

Не успел Карача-бек расположиться в своем временном пристанище, как заявился посланец от Сабанака, который приглашал его к себе на ужин. Не желая обидеть юношу, он отправился к нему в шатер, стоящий на самом краю селения прямо под вековыми елями, недалеко от спуска к реке. Верно, шатер разбили не зря подальше от других.

Еще подходя к шатру своего нового друга, Карача услышал громкие возгласы и женский смех, доносившийся оттуда. Войдя вовнутрь, обнаружил человек десять мужчин и нескольких девушек, сидящих на мягких подушках вокруг жаркого костра, Все были уже в хорошем подпитии и радостно закричали вновь прибывшему:

— Ну, ханский визирь, какие государственные дела так долго не давали прийти тебе?

Ему тут же вручили пиалу с вином и заставили выпить ее до дна. Только после этого Карача смог оглядеться и получше рассмотреть присутствующих.

Рядом с Сабанаком сидел его дядька, большой охотник до таких пирушек, Алтанай. Далее располагались юзбаши и другие воинские начальники, близкие по чину друг другу. Меж ними примостились молодые девушки, закутанные в дорогие меха. Прислуживала всем стройная, гибкая девушка с большими выразительными глазами и ямочками на пухлых щечках.

— Это моя наложница, Биби-Чамал, — кивнул в сторону девушки Сабанак, заметив, что Карача не сводит с нее глаз, — хочешь подарю, когда она надоест мне?

Карача-бек растерялся, не поняв, то ли его хотят унизить, то ли сделать подарок.

— Да она у него умрет с голода! — захохотал один из юзбашей.

— И от тоски! — подхватил другой. — Ведь наш уважаемый Карача-бек теперь государственный человек, и ему некогда заниматься любовью.

Карача нахмурился еще больше и уже стал подумывать, как бы под благовидным предлогом покинуть шатер Сабанака, но тот, заметив резкую перемену в настроении своего гостя, подлил еще вина в его пиалу.

— Нам ли грустить, дорогой друг?! Ведь мы вернулись живыми после такого похода! Эти олухи смеются, думая, что саблей можно что-то изменить в этой дикой стране.