Вячеслав Софронов - Путь диких гусей

На темных елях, что росли по холмам, окружающих место битвы, сидели родичи Карги и с нетерпением ждали, когда им будет подан сигнал для начала пиршества, когда Карга закончит свой танец-полет и позовет их всех на трапезу. Время от времени кто-то из молодых и нетерпеливых срывался с ели и устремлялся вниз, но дружные и негодующие крики собратьев не давали тому начать долгожданный пир. И, устыженный, отлетал молодой ворон на свою ветку, где кто-то из старых птиц больно бил его клювом, отталкивал прочь и, наказав нетерпеливца, громко извещал о том Каргу и остальных соплеменников. Внизу под деревьями притаились, привлеченные запахом крови, волки и лисы, боясь выйти из сумрака зарослей на чистый и прозрачный луг. Они должны были дождаться вечера, ночи, когда им никто не мог помешать и отпугнуть от долгожданной добычи. На лесных полянах уже белели останки коней, что, обезумев от ран и грохота сражения, неосторожно унеслись в глубь сумрачного леса, Многие волчицы привели своих первогодков к речному берегу, Волки-самцы начинали охоту за неосторожным конем, загоняя его в чащобу, в урман, и показывая молодежи пример, как молниеносно кинуться к шее скачущего животного, перекусить, перегрызть глотку, пустить алую кровь, а уж потом всем сообща навалиться на упавшего и грызть, рвать, свирепея от выпитой свежей крови, и, глухо урча, отойти в сторону, уступив место молодежи и самкам.

Вся сибирская земля была взбудоражена произошедшим сражением, и дух войны, что мирно спал до того в кручах желто-коричневой земли иртышских берегов, торжествуя победу над духом мира, вышел наружу и поплыл от селения к селению, извещая людей о начале новой эры, нового времени войн…

И заголосили враз младенцы в сибирских селениях и улусах, матери успокаивали их, подсовывая игрушки, прижимая к груди, но дружный крик малых детей, чьи души были пока еще открыты и чувствовали приближение духа войны и смерти, не смолкал, вызывая беспокойство.

Осенний сибирский воздух пахнул на всех мужчин сибирской земли нестерпимым и щемящим запахом крови и пожарищ…

Хан Кучум, почти неспавший в ночь после своей победы, объезжал поле битвы, сопровождаемый Алтанаем и юзбашами. В узких черных глазах хана полыхал огонь радости, но губы были крепко сдвинуты, и ни одного слова не проронил он, лишь руки непроизвольно чаще обычного вздрагивали и дергали за повод верного Тая, который храпел и раздувал ноздри, воротя голову от убитых, чуя притаившихся в зарослях волков.

По луговине бродили небольшие группы людей, что были отправлены для обнаружения земляков, родственников и сбора оружия.

На вершине холма Кучум различил немногочисленных всадников, не решавшихся спуститься вниз и забрать убитых сибирцев. Заметил их и Алтанай и заговорил первым с ханом, дыхнув в лицо тяжелым перегаром, оставшимся от буйного ночного пьянства:

— Что скажет хан о мертвых сибирцах? Разрешить тем, — он кивнул в сторону холма, — забрать их или пусть хоронят с нашими вместе?

Но Кучум промолчал, будто и не слышал вопроса, лишь плотнее стиснул челюсти и, подхлестнув Тая, вырвался вперед. Доскакав до небольшой речки, перерезающей луг пополам, он хотел уже было повернуть обратно, но заметил, что с холма к нему медленно начали спускаться два всадника, и остановился, ослабив повод, чтобы конь мог свободно щипать траву, сочную и мягкую после дождя.

Спутники хана, также увидевшие всадников, окружили его плотным кольцом, некоторые из них вложили в луки стрелы, готовясь к встрече.

Конники, спустившись с холма, погнали лошадей вскачь и вскоре уже подъехали к противоположному берегу речушки, остановились на безопасном расстоянии.

— Эй, — крикнул один, закованный в боевые доспехи и с перьями на шлеме, — наши боги велят нам хоронить убитых с почестями после боя. Мы хотели бы забрать их и выполнить, что нам положено.

Все повернули головы к Кучуму, ожидая его слова.

— А мне плевать, что велят ваши поганые боги. Отныне я тут хозяин и к полудню жду у своего шатра всех без оружия. Тогда и поговорим о похоронах и всем остальном.

Один из всадников-сибирцев что-то тихо сказал второму. Тот отрицательно тряхнул головой и зычным голосом крикнул:

— Ты нам не хозяин, а пес своего бухарского хозяина! Лишь трусы придут к твоему шатру, а мы еще посмотрим, кому жить на этой земле.

— Взять их! — коротко приказал Кучум через плечо. Его спутники бросились к берегу речки, но сибирцы, вздыбив коней, круто повернули и поскакали обратно к холму. Догонять их было бессмысленно.