Вячеслав Софронов - Кучум

— Князь Сабанак.

— Сабанак, говоришь? Передай ему, чтоб шел к нам на службу. Нам нужны люди. А сейчас прощай. Горячее дело начнется. Лучше плыть тебе восвояси. Не поминай лихом.

Когда Назис отплыл от казачьих стругов, то он увидел, как они, развернувшись, выстроились полукругом вдоль берега и медленно пошли на сближение с группой всадников на холме.

Сотни Мухамед-Кула ходко шли на рысях вдоль русла, несшего им навстречу мутные воды Тобола. Река словно предвидела скорое наступление холодов, спеша соединиться с бескрайними просторами великого океана и, отдав себя всю без остатка, отдохнуть там под вечным ледяным покровом незыблемого льда. Мухамед-Кул вглядывался в тревожные, бьющиеся о глинистый берег потоки, выворачивающие корневища кустов и деревьев, срывающих с них тонкую кору, листья, и ему казалось, будто река стремится быстрее убежать с земель, где вскоре начнутся бои. Тяжелые мрачные тучи опускались все ниже к земле, сжимая пространство, делая воздух мягким и липким, вяжущим движения. Время замедлялось, увядало, сковывало бег коней и ход человеческой мысли.

Глянув на медленно едущих нукеров, словно прорывающих застоявшийся сырой воздух, Мухамед-Кул подумал, что природа не желает пропускать их навстречу ждущей где-то за поворотом реки смерти. Грусть застыла на каждом листочке, на склоненной к воде веточке, и даже набухшая мягкая земля удерживала конские копыта, не пускала их. Да и сами кони пугливо вздрагивали, не слушались повода, шли вразнобой, переходя с рыси на медленный шаг. Нукеры злились, настегивая и пришпоривая их, сыпя ругательствами, их раздражение передавалось сотникам, мрачно поглядывающим на Мухамед-Кулу.

Несколько раз высылали передовой отряд, который уходил далеко вперед, возвращался. Недоуменно кривились губы разведчиков, не нашедших врага. Воины плохо представляли, как они смогут задержать плывущие по реке лодки, и это непонимание, неопределенность еще более угнетающе действовала на всех.

Мухамед-Кул приготовился, если они она следующий день не обнаружат врага, повернуть обратно в Кашлык, а там пусть хан сам решает, где искать причудившихся ему казаков. Мухамед-Кул так до конца и не поверил Кучуму, когда тот отправил его остановить русские отряды, неожиданно появившиеся на глухих сибирских реках. Откуда им тут взяться? Может, это все хитрая уловка, чтоб заманить его куда-нибудь и там расправиться? Если угроза столь велика, то почему Кучум сам не вышел им навстречу? Нет, что-то здесь не так, и чем дальше, тем чаще поминал он Кучума недобрым словом.

— Не нравится мне все это, — просипел простуженным голосом постаревший за последние годы, но столь же преданный ему Янбакты. — Хан не сказал, где мы должны встретить русских?

— Если бы сказал, то ты бы первый знал об этом, — раздраженно ответил Мухамед-Кул.

— Почему он не отправил с нами никого из своих сыновей?

— Как не отправил? Отправил…

— Но где они?

— Им приказано держаться сзади. Охранять нас неизвестно от кого, — презрительно ткнул нагайкой за спину Мухамед-Кул.

— Понятно… — отозвался старый сотник. — В случае победы они окажутся рядом, а при неудаче свалят все на нас.

— Видимо, так. А что это за селение впереди?

— Не узнал? Бабасаны. Может, тут и заночуем?

— Можно. Тихое место…

— Лодки! Лодки плывут! — вдруг донеслось до них. И точно. Из-за поворота один за другим выплывали казачьи струги, низко проседая черными просмоленными бортами с упругими прямоугольными парусами над ними. Дружно вздымались длинные весла, и в их движениях таились скрытая сила и угроза.

Видно, их заметили со стругов, потому что они замедлили ход, развернулись, медленно стали подгребать к речной отмели.

— Что будем делать? — спросил Янбакты. — Ждать, когда выйдут на берег? Или нападем сразу?

— Они могут уйти на другой берег. Подождем. К тому же темнеет. Кони устали. Подождем до утра.

Янбакты поскакал вперед, чтоб передать нукерам приказ укрыться в ближайшем леске и ждать до утра. Не выпустив ни одной стрелы, воины отошли за мелководную речку, где расседлали коней, выставили дозоры.

Ночь прошла спокойно. Мухамед-Кул более всего беспокоился, что утром не застанет казаков на месте, и они уплывут дальше, не приняв боя. Но судя по доносившемуся с реки шуму, те и не думали уходить. Там слышались негромкие разговоры, бряцание металла, плеск воды.

"Верно, они приняли нас за небольшой отряд, который тут же скрылся. Теперь они беззаботно устраивают лагерь, и утром мы застанем их врасплох", — думал, лежа на толстой попоне, Мухамед-Кул. Ему не спалось. Он с Янбакты несколько раз переправлялся через речку и тихо подбирался к казачьему лагерю, стараясь по шуму определить, чем те заняты. Там не спали, переговаривались громко, почти не таясь. Значит, они чувствуют себя в безопасности и не готовы к нападению. Шум в казачьем лагере смолк лишь перед самым рассветом, и Мухамед-Кул, решив, что они крепко заснули, дал сигнал сотням к выступлению.