Виктор Рожков - Наследники Киприана

Еще в древности многие жители Земли с определенной долей почтения называли ее великой хранительницей тайн, причем не только тех, которые в той или иной степени влияли на жизнь и судьбы народов, а порой самых малых — чем-то напоминающих судьбу звезд, ярко вспыхнувших было на горизонте и вскоре ушедших почти бесследно в небытие.

Недаром забытый ныне крупнейший мудрец, философ и звездочет Востока еще в девятом веке говорил в своей книге «Непраздных поучений»: «…Не пытайся понять судьбу посланной тебе тайны, она может со временем рассеяться пылью, а может заговорить столь громко, что тебе придется в страхе зажимать уши».

Считаю, что это мнение в какой-то мере подходит к попытке автора рассказать об одной из таких тайн, связанной с освоением крайних пределов Российского государства по побережью Северного Ледовитого океана.

Медленно текущее время, с трудом измеряя ход тысячелетий, оставляло в наследство людям нагромождение тайн, парадоксов и иных почти не поддающихся объяснению явлений, среди которых, еле различимые в тумане древности, проступали очертания страны-призрака, страны не раскрытых до сих пор загадок — Югры.

Еще задолго до времен Геродота передавали люди друг другу на морских и сухопутных путях странствий сказания о стране Югре: о теплых, напоенных несказанной негой и силой источниках, о россыпях чудодейственных зеленчатых камней, о гигантских коричневато-золотистых пальмах, чьи радужные листья пели под морскими ветрами почти человеческими голосами, о том, каким счастливым, богатым и могучим был народ Югры, и о том, как однажды в лунный, на редкость спокойный сонный вечер вся эта райская благодать была почти в единый миг взорвана и сметена с лика Земли огненной лавой, дождем пепла и гигантских камней, бесконечной вереницей падающих из глубин маслянисто-черного дрожащего неба…

Царство ледяных полей, нестерпимых морозов, многодневных буйных снежных метелей навсегда воцарилось на месте некогда благодатной Югры. Потребовалась не одна тысяча лет, чтобы об этом крае вспомнили и попытались проникнуть за его рубежи, которыми считались в то время границы, проходящие в районе реки Вин (нынешней Северной Двины). Здесь наряду с викингами стали все чаще бывать и представители древних славян — русичей, чья морская умелость приобрела вскоре широкую известность среди тех, кого влекла своим долгим молчанием Югра.

Каждый великий подвиг всегда требовал столь же великих начал-оснований, а в первую очередь идей, способных по-настоящему всколыхнуть человеческое сердце, наполнить его неиссякаемым бесстрашием, мужеством и, главное, верой, вызывающей порой поступки, равные чудесам. Именно идеи православия, которые в то время стали все более значимо заявлять о себе, воодушевили и повели в Югру первых паломников. Были среди них старознатцы водных путей, кормчие-рыбаки, охотники за морским зверем, стрельцы и казаки, которые по воеводским указам, а то и самочинно сбивались в ватаги морских старателей, шли, уходили все далее и далее к югорским пределам, за которыми, по словам мудрецов-всезнателей, и простиралась эта самая Югра — сосредоточение злобы людской, мрака, безверия, дьяволовыми наущениями питаемого.

Редкие счастливцы, кому удавалось побывать там и, самое главное, живыми вернуться оттуда, рассказывали о виденном в Югре столь дивное, что слушатели отказывались им верить, а то и отмахивались, даже открещивались от них, несущих людям страхи, неуверенность и душевное расстройство на многие годы.

История, о которой мы хотим поведать, имеет прямое отношение к тому времени, а началом ее можно считать события, разыгравшиеся в начале семнадцатого века в одном из самых глухих урочищ Приполярного Урала.

Гряда пестро заснеженных, будто нарочно приплюснутых гор тянулась по горизонту, а ближе лесистые отроги их почти совсем сходили на нет, устремляясь к прибрежным отмелям вперегонки с узкими полосами заполярных карликовых сосен.

Можно было подумать, что сама природа проложила здесь своеобразную границу между хаосом почти первобытной тайги и морем, с редким упорством выкатывающим на обледенелый берег тяжкие, в сизовато-свинцовой изморози, волны.

Надо сказать, что и все вокруг выглядело на редкость неприветливым, потерянным и унылым: вязкая зыбкость многодневных тяжких туманов, шальные ветры, буйствующие с особой яростью, вперемежку с дождями и снежным вихревым изобилием, казалось, напрочь зачеркивали даже малую возможность пребывания здесь человека. Но на самом деле это было не так.