Михаил Иманов - Звезда Ирода Великого.Ирод Великий

Помпей мягко прихлопнул ладонями по подлокотникам кресла, произнес со спокойным величием:

— Я выслушал вас. Ждите, я сообщу свое решение в течение нескольких дней.

Когда все вышли, он еще долго сидел в кресле, прикрыв ладонью глаза. Он не думал о людях, которых только что слушал, о деле, требовавшем решения, — в те минуты он вообще ни о чем не думал. Он не думал, он видел — Муцию в объятиях того, молодого и нежного. Любовник целовал ее плечи, вдыхал ее запах, шептал ласковые любовные слова.

Помпей гнал от себя это видение, но чем больше гнал, тем сильнее хотел видеть. Смотрел даже с какою-то жадностью. Вот он словно склоняется над любовниками, вот уже достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться до них. И в то же мгновение мужчина, словно ощутив чужое присутствие рядом, резко поворачивает голову, и его взгляд упирается в глаза Помпея. И Помпей, позабыв о Муции, с болезненным удивлением понимает, что лицо мужчины так похоже на лицо Аристовула, этого высокомерного самозваного иудейского царька.

Вернувшись от Помпея, Гиркан с Антипатром уединились в одной из комнат и долго беседовали. Ирод с нетерпением ждал отца. Ему хотелось получше расспросить его о великом римском полководце теперь, когда он сам видел Помпея, слышал его голос.

Отец все не возвращался, а Ирод, шагая по комнате из угла в угол, думал о том, что он окончательно понял теперь, что такое римское величие, дай величие вообще. Помпей Магн по-настоящему поразил Ирода. Может быть, впечатление не было бы таким сильным, если бы Помпей встретил их в торжественной тоге, а не в простой тунике. Именно это, простота его одежды, а еще — мужественное лицо, усталый, но цепкий взгляд повелевающего судьбами мира человека особенно поразили Ирода. Аристовул в богатых одеждах, с надменным лицом более походил на повелителя, чем этот человек в простой тунике, с сильными руками, не украшенными ни единым перстнем. Но Аристовул как бы воплощал величие, тогда как Помпей Магн этим величием являлся.

Сейчас, вспоминая его, Ирод думал (или, скорее, желал так думать), что величие Помпея есть величие само по себе. Что не имеет значения, стоят ли за его спиной доблестные римские легионы и сам великий и величественный Рим или же не стоят. Так или иначе, но величие Помпея находится в нем самом.

Вошедший в комнату Антипатр застал сына в тот момент, когда он, остановившись у окна, забывшись, горячо произнес вслух, как бы убеждая себя в чем-то:

— Да, да, это так, так!..

— Что с тобой, Ирод? — спросил отец.

Ирод вздрогнул от неожиданности и смущенно посмотрел на отца.

— Прости, отец, я думал…

Антипатр улыбнулся:

— Наверное, ты думал о Помпее Магне. Да? Я не ошибаюсь?

Ирод вздохнул и виновато опустил голову.

Антипатр проговорил насмешливо:

— Вижу, Помпей Магн понравился тебе. Ну, что ты молчишь? — Он шагнул к сыну, положил ему руку на плечо. — Я понимаю твои чувства, Помпей умеет производить впечатление, особенно когда видишь его впервые. Представляю, сколько римских юношей мечтают повторить его судьбу. Если бы я был так же молод, как ты… — Антипатр шагнул назад и сел в кресло, вытянув ноги.

— Ты не договорил, отец, — сказал Ирод.

Некоторое время Антипатр молчал, пребывая в задумчивости, потом, проведя ладонью по лицу и как бы стирая то ли усталость, то ли мучившие его мысли, продолжил, но уже другим тоном, без насмешливости, словно нехотя выговаривая слова:

— Никто не может повторить судьбу другого. И пока человек жив, никто не может предсказать, что с ним случится завтра. Сегодня ты на вершине власти, ты герой, тебя восхваляют, тебе завидуют, а завтра, может быть, ты станешь самым жалким, самым униженным, и только ленивый не захочет посмеяться над тобой.

— Но, отец, — горячо возразил Ирод, — это не может относиться к Помпею! Он герой, он самый…

Антипатр не дал ему закончить, остановив сына взглядом:

— Ты ошибаешься. То, о чем я говорю, относится к Помпею или подобным ему. Слава и власть — не одно и то же. Да, у Помпея настоящая слава, а его легионы представляют огромную силу. Но это еще не власть. Помпей не царь, он не признан повелителем, и… — Антипатр сделал паузу и закончил с холодной улыбкой, — думаю, что никогда не будет признан.

— Но как же, отец! Почему? — обескураженно спросил Ирод.

— Потому что он слишком уверовал в собственную славу, — ответил Антипатр, — в собственную непобедимость, и он уверен, что победы на полях сражений сами по себе дают ему власть. Он ошибается: слава героя и власть повелителя — не одно и то же. Два этих понятия враждебны и очень редко совмещаются в одном лице. Не ищи славы, Ирод, судьба героя ненадежна.