Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1

Именно в ту пору Генрих и вынашивал свой замысел, именно в эту пору скликал он свои войска у бродов Лабских и на отмелях, где легко может пройти пеший воин, опираясь на свое копье и коня. Дальше, в излучинах, где лениво застаивается вода, королевское войско валило лес. Одни подкатывали срубленные стволы к низкому берегу, друтие пускали их прямо по течению, а третьи связывали ствол со стволом, строя плоты и надежные сооружения для переправы.

Когда работы были закончены, войско перебралось через реку и вторглось в земли ободритов и ратарей. И взметнулось за тем войском невиданное облако пыли. На лугах, по которым шел походом король, вместо травы оставалась голая земля, луга и перелески отступали перед ним, и ржаные поля исчезали под его ногами. Так вел наступление Генрих, так проникало в глубь страны его войско, так катилось оно вперед по равнинному краю, неслось по полям и лугам, открытым со всех сторон. И никто не мог остановить эту силу, никто не мог поставить ей заслон, никто не мог оказать королю серьезного сопротивления — разве лишь пастухи бодричей да те, кто добывал себе пропитание, возделывая землю, — одним словом, как раз все, кто не имел понятия об искусстве войны, как раз те, чьим оружием были дубина да пастушеский посох — вот они-то и сбились в кучу и оборонялись до последнего издыхания. Ни один из них не ударился в бегство, ни один не отступил, не дрогнул, не разжал кулака. И все были перебиты. Гибель и разрушение обрушились на их земли, однако дух сопротивления не был сломлен. Напротив, этот дух крепчал и, распространяясь вширь и простираясь вдаль, коснулся снова пределов Чехии.

Драгомира со своими советниками обосновалась в Браниборже. Она была в глубоком изгнании, ни до кого не доходили ее воинственные призывы, однако глас, подобный гласу княгини, по собственной воле зазвучал, разнесся по земле. Эхо его раскатывалось по городам и весям, и был он внятен всем вплоть до пахаря, шагавшего за плугом. Вот и случилось, что лишь малая часть чехов разделила святые устремления князя Вацлава. Люди отвращались от него, приклоняя слух к князю другорожденному, ибо тот славен был своей воинственностью и готов был дать отпор королю Генриху.

А Генрих, окончательно расправившись с бодричами и ратарями, повел дружину дальше на восток. Шла она по долам и по холмам, но воякам то и дело приходилось вступать в бой, а схватки и сечи замедляли их продвижение вперед. Вопреки ожиданиям и людской молве так храбро сопротивлялись супостатам славянские племена, что князю пришлось воевать все лето. Когда же войско добралось до пределов земли Стодоранской, ударили морозы. Тут поспешил князь в Браниборж, поспешил в замок, чтоб укрыться самому и дать роздых бойцам, которые валились с ног от усталости и с трудом держали меч в ознобленных руках.

Наконец, подошли они к городищу, увидели его валы. Валы оказались не слишком велики и не очень надежны, и померещилось воякам, что еще в тот же день замок может стать их добычей. И взвеселились они, и надежда вселила в них силы. И со всею силой двинулись они на крепость. Однако счастье изменило им. И вот тот, кто почти забрался на крепостные стены, уже катится вниз, ломая руки и ноги, и стынет в сутробах. Потемнел снег, напитавшись кровью, и ледовая равнина обратилась в поле смерти. Еще долгие недели склонялась победа на сторону защитников крепости, но мороз, эта сука, что лижет щеки беднякам, мороз и страшный резкий ветер, мороз и снег в конце концов обратились против стодоран. Те мерзли, не в силах удержать в руках ни меча, ни палицы, ни копья. И заметно было, как побелели от мороза кончики их пальцев, и видно было, как из рук караульных валится копье и как неодолимая усталость клонит к земле их головы. Мороз пересиливал защитников. Они стыли на ветру, их бросало в сон, а сон был преддверием смерти.

В эту студеную зиму от трескучих морозов славянского люду погибло без счету, но и королевского войска поубавилось изрядно. Сказывают, что королевские наемники сами искали смерти; они страшились остаться в живых, предпочитая смерть невыносимым мукам. От этого будто бы и ринулись как безумные на приступ. Вероятно, войско ошалело от морозов, нападавшие вал за валом хлынули к городищу и с такой яростью били по воротам, били по крепостным валам, что в сравнении с их неистовством даже ведьма — сущий цыпленок.

С самых первых дней осады королевская рать принялась валить лес, спускала деревья вниз, разжигала костры, чтобы хоть изредка по крайности можно было согреться. А вот в Браниборже, твердыне стодоранской, кончились припасы и вместо топлива осажденные жгли уже все подряд. Зима брала над ними верх. Надвигались мрачные дни, подступал голод, которому тщетно противиться. Браниборж был обречен.