Владислав Ванчура - Картины из истории народа чешского. Том 1

Князь приветливо принял послов, а вскоре после этого сам поехал в Чехию, чтобы взять в супруги Святожизнь, дочь одного из князей этой земли.

Когда возвращался он в Моравию с невестой, окруженный дружиною, надо было им проезжать многими теснинами и урочищами. Мелькали тени, солнечные блики играли на латах воинов, от бега коней развевались тонкие, прозрачные ткани, звякали пряжки сбруи.

Внезапно в горном ущелье, таком тесном, что лишь по два конника могли проехать по дну его рядом, напало на поезд немецкое войско. Жажда добычи привела немцев к чешским рубежам, жажда добычи обрушила их мечи на княжескую дружину, которая везла столь редкостные дары, что никто не видел им подобных. И бросились немцы на князя. Число их в двадцать раз превосходило число людей Святополка. Нападали и в лоб, и с боков, и сзади.

Святополк схватил Святожизнь, перетащил на своего коня и мечом проложил себе дорогу. Он ушел, спасся, но оставил врагам великую добычу.

Эта потеря, а также позор, испытанный Святополком, не могли остаться без возмездия. И стал князь насылать многочисленные отряды, и они грабили на рубежах Франкской земли. Король ответил войной. Немецкие и моравские войска встретились в мае 872 года. Завязалась великая битва. Моравские полки ударили по королевским и нанесли им столь позорное поражение, что многих бегущих франкских рыцарей стаскивали с седел и убивали дубинками моравские женщины.

Но, победив, заключил Святополк бесславный мир. Это произошло в городе Форххайме в присутствии короля. Святополк присягнул ему на верность и, чтобы добиться уступок в церковных делах, обязался платить ему ежегодную дань.

К тому времени известной стала булла Иоанна VIII, а славянское оружие и победа придали словам папы силу и мощь. Так раскрылись двери пассауского узилища. Так вышел на свободу Мефодий, так благодаря папе и благодаря победе возведен он был в должность архиепископа Паннонского и назначен папским легатом у народов, говорящих на славянских языках. Тем положено было начало великому делу, которое в ущерб образованию и успешному развитию было впоследствии нарушено римской же курией, ибо папа взял обратно разрешение служить Богу на славянских языках.

Когда прочитано было это запрещение, обрадовались франкские прелаты и епископы, Мефодий же не мог в это поверить. Не мог он отказаться от трудов, внушенных ему добрыми побуждениями, не мог погубить посевы, уже взошедшие благодатью и благословением, не мог заглушить в себе голос, звук которого потрясал его душу. Он не мог не слышать голоса, твердившего ему: «Следуй по стопам рыбарей Христовых! Иди и говори с каждым на его языке, речью, что внедрена в глубинах его души и всего существа его!»

В то время римская курия была могущественнее королей, и Святополк с надеждой взирал на папу. Жаждал благосклонности его и все дела свои правил так, чтобы с помощью папы вырвать свою державу из-под франкского влияния. И отшатнулся князь от архиепископа Мефодия, и приклонился к латинским церковникам.

Среди последних был швабский немец по имени Вихинг; Рим благословил его епископом Нитранским, и он явился в Моравию в свите Мефодия. Этот Вихинг втерся в доверие к Святополку, и льстил ему, и неотступно пребывал поблизости от него, устраивал князю развлечения и забавы. Никогда не корил он князя за дикие страсти, не попрекал необузданностью и улыбкой отвечал на бурный смех Святополка.

Душа князя не страшилась никакой жестокости. В ней гремели войны, а величие, дарованное ему, навсегда избавило преславного сего государя от чувств сострадания и милосердия.

Вихинг поддерживал необузданность Святополка, превращавшую кривду в правду.

Во время дикой гоньбы за зверем, и в пиршественной зале, и тогда, когда властитель, обагренный кровью, возвращался с поля брани, льстивый епископ повторял ему свои лицемерные слова.

Мефодий же речью, звучавшей как колокол, ставил князю в пример святых угодников и ревностно осуждал его проступки.

И отвратилось сердце князя от архиепископа; он слушал одного Вихинга и его латинскую мессу. А франкские прелаты слали папе жалобы на Мефодия, и Вихинг вышел из повиновения своему архиепископу.

Тогда предстал Мефодий пред князем и спросил его, как он поступит, какой силой заставит епископа Вихинга честно и праведно исполнять свой долг. Святополк, теребя пояс, ответил:

— Я поступлю по воле папы и положу конец раздорам, установив единство.

Тут он громко позвал Вихинга и приказал читать послание папы. Епископ поклонился и, осенив себя крестным знамением, прочитал следующее: