Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

Сказать, что с нами обращались плохо, было бы неправдой. Обычно воины из Мерое не берут пленных. Однако мы были исключением, и, видимо, все было заранее спланировано.

Так началось наше путешествие вверх по Нилу, которое показалось нам бесконечным. На втором и третьем порогах лодки пришлось перетаскивать по суше, но все прошло быстро и без потерь.

Еще отец правителя Теритекаса перенес свою резиденцию севернее, в город Напата, лежащий около четвертого катаракта. При фараоне-воине Тутмосе III эта область принадлежала Египту. Теперь времена изменились, граница передвинулась значительно севернее, и государство Теритекаса занимало большую, хотя и малонаселенную территорию.

Говорящий на ломаном греческом нубиец был нашим спутником и стражем и сопровождал нас до самой Напаты. От него мы узнали, что правитель срочно нуждается в хорошем, образованном греческом враче.

— Ваш правитель полагает, что эту проблему можно решить силой? — возмутился отец. — Напасть на лагерь, перебить множество людей и увезти двух врачей в качестве военной добычи. Может быть, мы вообще не хотим работать на твоего правителя. Мы свободные греки и принесли клятву нашему, — слово «нашему» он подчеркнул, — правителю.

Нубиец невозмутимо улыбнулся:

— Какому правителю, Геракл? Авлету? Его сыну Птолемею? Его дочерям Беренике и Арсиное? Или, может быть, Клеопатре, седьмой в роду? Все они были правителями; правда, совсем недолго, но все же. А Египтом со времен Авлета в действительности правит римский сенат. Ему ты не присягал?

Мой отец устало покачал головой. Мы сидели под навесом, перед нами тянулась бесконечная пустыня. Время от времени мы проплывали мимо какой-нибудь деревни: ее жители, отощавшие и оборванные, неподвижно стояли на берегу, разглядывая наше судно. Наконец отец сказал:

— Как военный врач я давал присягу династии, а не какому-то определенному лицу. Правители приходят и уходят — так было всегда.

— Его величество правит уже больше десяти лет, его почитает народ, уважают министры, любит семья…

— Да-да, хорошо, — прервал его отец.

Столица Напата производила странное впечатление. Казалось, что находишься в Древнем Египте, но все выглядело маленьким, жалким и грубым. Как будто какой-нибудь третьеразрядный мастер за несколько дней построил город в том стиле, который поверхностно усвоил в Египте. Здесь были храмы с пилонами и стенами, покрытые непонятными иероглифами, были статуи правителей или богов — грубое, неумелое подражание египетским. Дворец правителя находился на окраине города. Построенный из необожженного кирпича, он был маленьким и скромным, однако в нем всегда царило оживление. Вдали видны были и пирамиды: жалкие сооружения с отвесными стенами, вероятно, не выше шестидесяти — семидесяти футов.

Нас поселили в государственной тюрьме. Но наш спутник заверил, что это только для нашей же защиты — в стране не любят чужеземцев, даже если это греки. А правитель как раз уехал на охоту и вернется не раньше чем через пять-шесть дней.

Хотя отец мой стал молчалив и ничего не говорил о нашем положении, я знал, что он постоянно об этом думает и ищет какой-нибудь выход.

Наша тюрьма, впрочем, вовсе не была какой-то ужасной мрачной клеткой, хотя и находилась на самом верхнем этаже здания, которое, очевидно, служило казармой. Мы жили в двух маленьких комнатках с одним окошком, выходившим на запад. Из него видны были пирамиды на горизонте. Их темно-коричневые зубцы вонзались в небо, как шипы какого-то гигантского высохшего растения. Чтобы как-то убить время, мы вели бесконечные разговоры обо всем и ни о чем. Время от времени отец спрашивал меня, слегка усмехаясь:

— С Сатис теперь, видимо, все уладится?

Я только пожимал плечами, стараясь не показать, что меня задевают его остроты.

За полгода до нашего отъезда на границу на одном из ежегодных симпосиев [18] Симпосий (греч. — пиршество) — у древних греков и римлян пирушка, часто сопровождавшаяся музыкой, развлечениями, беседой. , которые правитель Сиены устраивал для знатных семей, я познакомился с его дочерью Sat-Eset. Ее египетское имя означало «Дочь Исиды», я называл ее Сатис. Девушке было четырнадцать лет. Она впервые участвовала в таком празднике вместе со своими родителями и старшими братьями. Наш правитель был человеком широких взглядов и, видимо, помнил, что в Александрии правили греческие цари. Поэтому он ввел обычай, по которому после обеда молодежь должна исполнять греческий танец.