Говард Фаст: Спартак

— Убирайся отсюда, — сказал ей Красс. — Убирайся с глаз моих, черт возьми!

Гракх снова призвал Флавия. Двое мужчин жаловались на судьбу. Сейчас они больше походили на братьев, чем когда-либо, двое толстых, стареющих мужчин. Они сидели и смотрели друг на друга, исполненные знания. Гракх знал о трагедии Флавия. Флавий всегда пытался походить на преуспевающих людей, но он никогда не преуспевал. Жест за жестом, он копировал их, но в конце концов он был всего лишь имитацией. Он даже не был мошенником; он был всего лишь имитацией мошенничества. И Флавий, смотрел на Гракха и видел, что старый Гракх исчез; ушел и не вернулся. Что за ужасная вещь произошла с Гракхом, он только подозревал; но подозрения было достаточно. Здесь он нашел защитника, и теперь его защитник больше не мог его защищать. Это должно было случиться, все в порядке!

— Что ты хочешь? — спросил Флавий. — Не начинай снова. Это Вариния. У меня есть подтверждение этому, если тебе угодно. Жена Спартака. Что ты хочешь от меня сейчас?

— Чего ты боишься? — спросил Гракх. — Я не поворачиваюсь спиной к людям которые мне помогли. Чего ты боишься?

— Я боюсь тебя, — сказал несчастный Флавий. — Я боюсь того, что ты собираешься попросить меня сделать. Ты мог бы обратиться в Городские Когорты, если хочешь. У тебя есть свои собственные банды и свои собственные хулиганы, и есть целые магистратуры, где ты можешь заставить каждого гражданина выполнить для тебя работу. Тогда почему бы и нет? Почему ты приходишь к такому старику, как я? Не стоит. Я никогда не был чем-то вроде дешевого подручного партийного босса, никогда. Почему бы тебе не пойти к своим друзьям?

— Я не могу, — сказал Гракх. — В этом деле я не могу.

— Почему?

— Разве ты не знаешь, почему? Я хочу эту женщину, я хочу Варинию, я пытался ее купить. Я предложил Крассу миллион сестерциев, а затем удвоил цену. Он оскорбил меня и рассмеялся мне в лицо.

— О — нет, нет — два миллиона! Два миллиона! — Флавий задрожал от этой мысли. Он облизнул свои тяжелые губы, сжал и разжал руки.

— Два миллиона. Это целый мир. Весь мир в маленькой сумке. Ты носишь его с собой, и у тебя есть весь мир. И ты предложил это за женщину. Боже мой, Гракх, почему ты хочешь ее? Я не просто хочу вникать в твои тайны. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя, но я сейчас же уйду отсюда, если ты не скажешь мне. Я должен знать, почему ты хочешь ее.

— Я люблю ее, — глухо ответил Гракх.

— Как?!

Гракх кивнул. Теперь у него не было достоинства. Он кивнул, а глаза стали красными и водянистыми.

— Я не понимаю. Любовь? Какая к дьяволу любовь? Ты никогда не женился. Ты никогда не интересовался даже мизинцем ни одной женщины. Теперь ты говоришь, что любишь рабыню настолько, чтобы заплатить за нее два миллиона сестерциев. Я этого не понимаю.

— Ты должен понимать это? — зарычал политик. — Ты не можешь понимать это. Ты смотришь на меня, я старый и толстый, и в любом случае, ты всегда подозревал, что я был каплуном. Сделай то, что от тебя требуется. Я никогда не знал женщину, которая бы была человеком; сколько у нас таких женщин? Я боялся их и ненавидел. Может быть, мы сделали их такими — я не знаю. Теперь я хочу подползти на коленях к этой женщине. Я хочу, чтобы она посмотрела на меня только один раз и сказала мне, что я что-то для нее значу. Я не знаю, что значит для нее Красс, но я могу понять, что она значит для него. Я могу это понять, ладно. Но что он может значить для нее? Он тот, кто уничтожил ее мужа — человек, который разбил Спартака. Как она может смотреть на него без отвращения и ненависти?

— Женщины могут, — кивнул Флавий. — Красс может поднимать цену до бесконечности. Ты был бы удивлен.

— О, ты неправ, черт возьми, ты толстый дурак! Ты глупый толстый дурак!

— Не начинай это снова, Гракх.

— Тогда не говори, как идиот. Я хочу женщину. Ты знаешь, какова цена.

— Ты имеешь в виду, что ты заплатишь…

— Да.

— Ты знаешь, каковы последствия? — осторожно сказал Флавий. — Не для меня. Если я доставлю ее, я возьму деньги и поеду в Египет, куплю виллу и несколько рабынь в Александрии и проживу там, как сатрап, всю оставшуюся жизнь. Я могу сделать это, но ты не можешь, Гракх. Ты Гракх; ты сенатор; ты самая могущественная сила в Риме на данный момент. Ты не можешь убежать. Что ты будешь с ней делать?

— Меня сейчас это не беспокоит.

— Нет, ты знаешь, что сделает Красс. Никто никогда не побеждал Красса. Никто никогда не отнимал что-нибудь у Красса. Можешь ли ты сразиться с Крассом? Можете ли ты бороться с такими деньгами? Он уничтожит тебя, Гракх. Насмерть. Он погубит вас и убьет тебя.