Анатолий Корольченко - Атаман Платов

— Эти разбойники превратили наше жилище прямо-таки в вертеп, — говорил незлобиво Алексей Петрович.

— Зато нам первым ведомо, что делается у французов, и мне небезынтересно послушать о моих донцах.

В партизанских отрядах было немало казачьих сотен. Недавно Денис Давыдов прислал Платову донесение, в котором сообщал об отменных действиях в его отряде донских казаков. Польщенный Матвей Иванович тут же ответил: «Приятельское уведомление ваше, через урядника Тузова я получил. Радуюсь очень успехам вашим над неприятелем, они славны, и я не могу довольно выхвалить их… Бей и воюй, достойный Денис Васильевич, с нашедшею вражской силой на Россию и умножай оружия российского и собственную свою славу!»

Партизанские отряды незримо окружили французскую армию. Между Можайском и Вязьмой действовал неустрашимый Денис Давыдов, в окрестностях Можайска находился отряд полковника Вадбольского, на Боровской дороге — поручика Фонвизина, капитан Сеславин со своим отрядом наводил на неприятеля ужас, действуя между Боровском и Москвой, капитан Фигнер — в окрестностях самой Москвы, полковник Кудашев — на Серпуховской, а Ефремов на Рязанской дороге.

Отряды взаимодействовали с крестьянскими партизанскими отрядами, нападали на обозы неприятеля, уничтожали мосты, переправы, устраивали завалы, в лесу сооружали засеки, истребляли французские гарнизоны и колонны на дорогах, вели разведку.

Толкнув дверь, Матвей Иванович вошел в избу. Сидевшие за столом офицеры вскочили, наступила тишина.

— По какому случаю торжество? — скосил он глаз на уставленный тарелками и мисками стол, там же стоял кувшин с вином.

— Разрешите доложить? — выступил светловолосый майор.

— Скобелев! — узнал Матвей Иванович адъютанта из главной квартиры. В бородинском сражении он держал связь с казачьим корпусом Платова. — Вы уже майор!

— Так точно, он самый! — скороговоркой ответил тот. — Отмечаем звание, во-первых…

— А во-вторых?

— Из Москвы прибыл капитан-храбрец Александр Фигнер. — Скобелев указал на среднего роста артиллерийского капитана с удивительно светлыми и чистыми глазами.

— Рад познакомиться.

— Ваше высокопревосходительство, позвольте по этому случаю пригласить вас к столу, — Офицер с густыми бакенбардами — Крутов с грохотом отодвинул тяжелый табурет.

— Выходит, в самом деле я гость. Ну и молодцы вы! — ответил Платов шуткой, садясь за стол.

— Бокал! — скомандовал денщику молодой драгун-поручик.

Степан поспешно поставил граненый стакан.

В торце стола сидел чернявый, с мягким лицом офицер, которого однажды Матвей Иванович видел в Леташовке.

— Это — знаменитый наш пиит Василий Жуковский, — представил его Скобелев.

Тот встал, отвесил поклон и, не проронив слова, сел. Была в нем та мягкость, податливость характера, которая вызывает ответную любезность и уважение.

— Очень приятно, — произнес Матвей Иванович. — А как по батюшке?

— Василий Андреевич, — ответил Жуковский и опять поклонился.

— Разрешите мне тост, — поднял стакан Фигнер. И, не ожидая согласия сидящих, продолжил: — Я предлагаю тост за нашу победу! За изгнание французов не только из Москвы, но и пределов нашей любимой России-матушки!

О Фигнере ходили легенды. Рассказывали о необыкновенной, граничавшей с безумством смелости. Совсем недавно он явился к главнокомандующему и попросил разрешения проникнуть в Москву для разведывания неприятеля. Кутузов не стал возражать. Распорядился подчинить ему семь сорвиголов-казаков. «Остальных подбирай по своей воле из народа. В том тебе полная свобода».

Переодевшись в цивильное платье, Фигнер проник в Москву. Выдавая себя то за купца, то за немецкого коммерсанта, он толкался среди французских офицеров и солдат, прислушивался к разговорам, выуживал нужное.

Питая фанатическую ненависть к Наполеону, он вознамерился его убить. Каким-то образом Наполеону стало известно о намерении русского лазутчика. Он приказал схватить дерзкого и доставить к нему. За поимку назначил немалую сумму. Фигнер стал таким образом личным врагом грозного властелина…

— За победу над врагом! — оглядывая сидящих, произнес Фигнер.

— За победу! — подхватили офицеры.

Вино выпили стоя, с клятвенной торжественностью и решимостью сражаться до конца.

— Ты бы рассказал нам о своем московском приключении, — попросил Фигнера Жуковский.

— Поведай, Александр, — поддержал его офицер с бакенбардами.