Анатолий Корольченко - Атаман Платов

В документе также указывалось о необходимости самого тщательного выбора места, для чего прибудет сведущий чиновник, перечислялось, что должно быть выстроено и кем. Строительство повелевалось начать с весны 1805 года.

Вскоре в Черкасск приехал упомянутый указом чиновник. Это был знаток инженерного дела Деволан. Встретил его Матвей Иванович как дорогого гостя. Отвел лучший дом, сам подобрал денщика, повара и прочую прислугу. Даже писца исправного приставил.

Он знал Деволана еще по Персидскому походу, когда тот приехал к Зубову, чтобы помочь в строительстве Екатериносерда.

При Павле, возведенный в генералы, Деволан был уволен, даже отправлен за границу, однако ж вскоре был снова приглашен, чтобы изучить возможность постройки канала между Онежским озером и Белым морем, а также Мариинского канала.

В Черкасск Деволан прибыл из Таганрога, где строили порт, и он принимал в том деле участие. А до этого был на Волге. Там тоже у него была забота — как соединить Волгу с Доном. Нашел путь для канала: посредством рек Иловли да Камышенки.

Деволан в Черкасск прибыл под вечер. Уставший и запыленный, взбодрил себя купанием в нетеплой воде Дона и, несмотря на поздний час, засиделся с Матвеем Ивановичем. Черноволосый, с умным взглядом и скупой на слова, он внимательно выслушал инженерных чинов.

— Хотел бы услышать, милостивый Матвей Иванович, ваши мысли. — Когда он произносил имя атамана, то отчетливо слышалось: Матфей. — Нельзя вершить дело, не узнав планов заказчика. А вы, Матфей Иванович, в сем деле — заказчик.

— Вот это так. Только заказчик, Франц Павлович, не я, а донское казачество. Оно — главный заказчик.

Гость одобрительно усмехнулся, попыхивая коротенькой трубочкой.

— Вижу, вы очень любите своих казаков, Матфей Иванович.

— А как же не любить самого себя!

Перейдя к определению места будущего города, Платов указал четыре наиболее подходящих района.

— Перво-наперво нужно осмотреть Аксайскую кручу, там, где сливается Аксай с Доном. Это совсем неподалеку. Там ныне станица Аксайская. Еще есть место в Черкасских горах. Место широкое, просторное, над Аксаем. Правда, река не шибко глубока, не то что Дон. Бирючим Кутом прозывается сия местность.

— Кут? Что такое кут? — полюбопытствовал Деволан. — Впервые слышу.

— По-нашему, казачьему, кутом называется угол. А Бирючий Кут — стало быть, глухой заброшенный угол. Только там не угол, а гора.

— Бирючий Кут, — пыхнув трубкой, проговорил гость. Он внимательно слушал, этот голландец, и не спускал пытливых, несколько выпуклых глаз с собеседника.

— Есть третье место на Красном Яру, выше Кривянской станицы.

— А что такое яр?

— Круча, обрыв, — поспешно пояснил Матвей Иванович.

— Круча — это плохо, — покачал головой инженер. — Город должен стоять на ровном месте. Большом, широком.

— Место широкое, для города подходящее.

— Надо смотреть, прежде чем решать.

— И еще есть четвертое место — при устье Маныча, где станица Манычская.

Они развернули карту. Матвей Иванович указывал каждое из этих мест, а Деволан отмечал его точкой карандаша.

Потом зашел разговор о том, кто должен строить город, и инженер с торопливостью стал записывать каждое слово атамана. Он тут же в уме производил одному ему понятные расчеты, связанные с будущей стройкой.

Два казачьих полка, семьсот мужиков и три с половиной тысячи лошадей и волов — не столь великая сила для строительства города. Тут нужно все точно высчитать и вымерить. Чтоб не прошли мимо дела ни одна пара рук, ни одна повозка. Но прежде — нужно определить место, где будет город.

Приближалась полночь. Перед тем как разойтись, договорились на этой неделе поехать на места, чтобы выбрать лучшее и заодно сделать наметку будущего города. Тут же наметили состав: войскового архитектора Бельтрами и казачьего инженера капитана Ефимова, полковников двух казачьих полков и начальника артельной команды. Всего образовалась группа в двенадцать человек.

— Завтра оповещу, а выедем послезавтра, — предложил Матвей Иванович.

— А я с Бельтрами да Ефимовым выеду завтра в станицу Аксайскую. Посмотрю, как удобно сие место для города. Тут ведь недалеко? К вечеру вернемся, — предложил Деволан, и Матвей Иванович не стал возражать. Даже в душе одобрил: деловой человек.

На следующее утро Деволан уехал, однако вечером, как обещал, не вернулся. Приехал лишь к концу следующего дня, с опухшим лицом, полубольной. И сразу же завалился спать.