– Может, их там уже нет? – предположил один из солдат. Ему и всем остальным очень не хотелось драться.
Десяток человек послали на ферму за топорами, чтобы рубить ворота. Шло время. В окруженном доме было только два внешних окошка в верхнем этаже – одно с фасада, другое с видом в поле. Все остальные окна выходили во внутренний двор. Ожидание топоров затянулось.
Наемники сели на землю, некоторые уснули. Время от времени кто-нибудь подходил к воротам, стучал, бранился и отходил. Внутри все словно вымерло. Может, беглецы и впрямь ушли? Все полагали, что сторожат пустую нору.
По прошествии часа топоры, наконец, появились. Ворота и впрямь оказались толстыми. Когда их разнесли, двор встретил разгоряченных рубщиков полной тишиной. Первому полагалось идти Фаннию, но он предпочел пропустить вперед командира. Остальные сгрудились за ними. Квадратный двор выглядел в свете факелов угрожающе. Во всех окнах верхнего этажа стояли, глядя вниз, гладиаторы.
Командир – звали его Мамий, он был молод и храбр – крикнул, хотя повышать голос не было необходимости:
– Довольно бесчинств! – Он никак не мог решить, к кому обращаться, и растерянно крутил головой. – Спускайтесь, сопротивление бессмысленно!
Когда его крик стих, во дворе снова стало неестественно тихо.
– Покажи нам лестницу, – приказал командир Фаннию. Тот указал в сторону кухни. Командир направился к лестнице.
– Лучше ступайте, откуда пришли, – посоветовали сверху. Командир остановился.
– Вы согласны спуститься добровольно? – спросил он, повернувшись на голос.
– Смотрите, старикан Никос! – крикнули из другого окна. – Хочешь передать нам привет от хозяина?
Никос, старый раб Лентула, задрал голову.
– Возьмитесь за ум и возвращайтесь, – прокряхтел он. – Хозяин страсть как зол.
Ответом ему был смех.
Наемники, окружившие дом, не сводили глаз с окон.
– Где Спартак? – спросил Никос, глядя туда же.
Человек в шкурах, высунувшись из дальнего окна, дружелюбно улыбнулся старику.
– Привет тебе, Никос!
– Хотя бы ты их надоумил! Ты всегда был такой рассудительный.
Факелы солдат давали все меньше света и все больше дымили.
– Ну так как, спускаетесь вы или нет? – спросил командир и снова подступил к лестнице. Сверху на него обрушилось что-то непонятное, бесформенное, и он упал, отчаянно бранясь; чем больше он барахтался в сети, тем больше запутывался. Люди в окнах радостно гоготали.
– Тащите его наверх! – прозвучал приказ, перекрывший гогот.
Командир уже охрип от брани. Несколько наемников боязливо подкрались к углу дома с мыслью помочь своему командиру, но в следующую секунду один рухнул, как подкошенный, издав истошный крик, остальные беспомощно замерли. И тут в них полетело все, что оказалось у осажденных в руках и под рукой: кинжалы, копья, камни, обломки мебели.
Солдаты разбежались, прикрывая головы щитами и побросав факелы; однако в щитах было очень мало толку, смертоносные снаряды летели отовсюду. Некоторые солдаты пытались метать копья в окна, но это были для осажденных желанные подарки, немедленно возвращавшиеся дарителям с гораздо большим толком. Факелы окончательно потухли, и в темноте солдаты почувствовали себя не в пример хуже. Жуткий рев, доносившийся сверху, вселял в них растерянность. Они бросились было к воротам, но ворота оказались на засове, и те, кто пытался вырваться, получали удар меча или дубины. Гладиаторы хлынули вниз по лестнице во двор и зажали солдат в угол. В окнах загорелись новые факелы, и злополучная наемная братия превратилась в одну освещенную мишень, не способную сопротивляться. Тот же голос, который прежде приказал тащить наверх римлянина, теперь крикнул:
– Бросайте оружие!
После этого воцарилась зловещая тишина.
Некоторые солдаты отшвырнули мечи и сели на землю, некоторые остались стоять. Кто-то крикнул, чтобы никто ничего не бросал. Крикс вышел в центр двора и попросил кричавшего шагнуть ему навстречу, но тот не шелохнулся. Крикс повторил свое предложение, объяснив, что поединок лучше кровавой бани. Солдаты сочли это хорошей идеей и расступились, чтобы пропустить несчастного, вспомнившего в недобрый час про свой воинский долг. Тот застыл, как вкопанный. Тогда вся оставшаяся в живых рота побросала оружие и села в углу двора.
Гладиаторы собрали оружие и потащили его наверх, обмениваясь веселыми шутками. Убитых и раненых отнесли в сарай; Фанний был мертв, командир солдат тоже – он случайно удавился в сети. Каст, хилый и вертлявый человечек, окрестил сарай споларием – так называлось место, куда убирали с арены тела убитых. Его шутка была встречена громовым смехом. Слуг, выведенных из коровника, толкнули к солдатам. Слуги были перепуганы: они поняли по звукам, что происходило во дворе, и предпочли бы остаться с коровами.
Читать дальше