Артур Кёстлер: Гладиаторы

– В лесу будет весело, – сказала она.

– Еще как весело! – улыбнулся он. – Ведь всех нас повесят.

Подойдя к старому Никосу, Спартак спросил:

– Ты пойдешь с нами?

– Нет, – ответил Никос. Он сидел, привалившись к стене, и выглядел совсем дряхлым.

– Тогда прощай, отец, – сказал гладиатор в шкурах.

– Прощай.

Гладиаторы вывалились толпой из ворот. За ними шли слуги и солдаты. Замыкали шествие три женщины.

Теперь их набралось более сотни.

Наступило утро.

Они собирались двинуться в Луканию, но, оказавшись в суровой горной стране, где было меньше полей и беднее Добыча, повернули назад. Ибо Кампания, воспетая, благословенная земля, не выпустит из своих объятий никого. даже самого отпетого грабителя. В черной почве этой причудливой страны урожай созревает трижды в год, а розы здесь зацветают еще до того, как наступает время сеять. Пьянящий ветер ее садов проникает в кровь, а на горе Везувий растут, как известно, травы, отвар из которых превращает девственниц в буйных вакханок. По весне кобылы взбираются на скалы, поворачиваются задами к морю и зачинают от одного горячего ветра.

Здесь, в благословенной Кампании, раскинулась чудеснейшая на свете преисподняя. Главные черти – большие горы – носят белоснежные ниспадающие одеяния, а услужливые дьяволята – горы поменьше – пытаются до них дотянуться, втайне мечтая их низвергнуть. И таким же, древним, как сами горы, был извечный конфликт между людьми, боровшимися за владычество над Кампанией, этой житницей римских легионов, ценнейшим национальным достоянием. Со времен Тиберия Гракха не прекращались попытки освободить страну из тисков, в которые ее зажали землевладельцы, и разделить эти плодородные земли между теми, кто не имел наделов. Но любого, замахивавшегося на эту святыню, топили или забивали до смерти камнями; торжествовали ростовщики и спекулянты. Аристократы пили из мелких землевладельцев кровь, изгоняли их, скупали их земли за бесценок; тем некуда было податься. Вместо свободных крестьян на земле утвердились крупные хозяева, а работники, рожденные свободными, вытеснялись рабами, которых становилось с каждым годом все больше благодаря непрерывным войнам; им, работникам, тоже некуда было податься. Шайки обездоленных кампанских фермеров, занявшихся от отчаяния грабежом, прятались среди гор. Участь их была незавидной.

По Кампании ползли слухи.

Невиданно дерзкие разбойники нападали на трактиры и постоялые дворы, обирали путников, угоняли подводы с добром, сжигали дотла дома благородных римлян, уводили волов из-под ярма, коней из конюшен Они были повсюду и одновременно нигде. Сегодня они стоят лагерем в болотах на реке Кланий, завтра – в лесах на горе Вергилия. На их поимку посылали солдат, наскоро сколоченные отряды из маленьких городков, но солдаты либо разбегались, либо присоединялись к разбойникам. Число последних росло день ото дня; одним они внушали тревогу, другим восхищение, ибо не ценили жизнь и презирали смерть.

Слухи заполнили Кампанию. Рабы и батраки, садясь кружком, судачили про разбойников, пока надсмотрщики, сморенные полуденным зноем, видели дурные сны. У разбойников было два вожака: один – толстый галл, мрачный и жестокий, другой – фракиец с лучистыми глазами, не снимавший звериных шкур. Еще рассказывали о женщине, темноволосой и стройной, совсем девчонке с виду, а на самом деле – фракийской жрице, умевшей читать звезды и предсказывать будущее. Она принадлежала мужчине в шкурах, но спала и с другими, и на всех ей хватало пыла.

То были не простые злодеи, а гладиаторы. Никогда еще в Кампании не бывало таких разбойников: ведь гладиаторы – не вполне люди, их участь – гибнуть на арене. С другой стороны, эти оказались такими же людьми, как все остальные; кто их осудит за нежелание умирать? Они резали овец, украденных у пастухов, пожирали виноград в тучных виноградниках, забирали из конюшен самых резвых скакунов, самую сильную тягловую скотину. Там, где они проходили, больше не росла трава, не оставалось дев, зияли пустотой амбары. Любого, кто смел им воспротивиться, ждала смерть, беглецов – поимка; зато всякий, кто полагался на их снисхождение, мог идти с ними, а Находились и такие, и немало, кто просился к ним. Такими были эти гладиаторы.

Слухи, заполнившие Кампанию, сплетались в легенды. Женщины рассказывали их, когда доили коров, старики спасались легендами от бессонницы, когда, сходясь вместе, думали вслух свои думы о скоте, погоде и смерти.