Жан Маркаль - Жизор и загадка тамплиеров

Место войны и памяти, Дангю хранит свидетельства и той эпохи, когда друиды исповедовали свой культ посреди природы, вдали от любых строений, на nemeton , священной поляне в глубине леса. Их святилище было, без всякого сомнения, христианизировано и превратилось в собор Нотр-Дам дю Шен ( Chene — дуб), возвышающийся в лесу, куда ведет простая тропинка, по которой непрерывно снуют паломники. Название говорит само за себя, и место это было очень посещаемым, как видно по внушительному числу приношений по обету. От друидического святилища — к христианскому паломничеству, тень матери-богини среди древних дубов все еще витает в этих краях, сохранившись, невзирая на перемены и катаклизмы, в верованиях и ритуалах на протяжении столетий.

По дороге в Жизор можно слегка отклониться и посетить Нефль-Сен-Мартен. На дороге к этому месту высится необычный крест. Издалека кажется, будто перед вами кельтский крест вроде тех, что до сих пор можно увидеть в Ирландии. На самом деле крест этот был воздвигнут в XIV веке: его присутствие в этом месте связано с существованием древнего святилища. Мы находимся на плато, открытом всем ветрам. Крест господствует над однообразным пейзажем. Создается впечатление, будто он касается неба. Чуть дальше, в направлении Нефля, вырисовывается силуэт донжона, все, что осталось от важной крепости, предшествовавшей Жизору. Легенда гласит, будто эта твердыня была связана с жизорским донжоном через подземный ход; но точно известно лишь то, что нефльский замок служил резиденцией «Даме Бланш» — знаменитой королеве Бланке д'Эврё. Правда, все возможно в этом краю полутонов, куда влекло стольких художников.

Я уже вспоминал Клода Моне в связи с нижней долиной Эпты. Но память о Пабло Пикассо все еще жива в хуторе под Жизором, где он жил некоторое время, и в верхней долине Эпты, в Эраньи, все еще можно увидеть дом Камиллы Писарро, черпавшей вдохновение для своего творчества в пейзажах этого региона. Эпта, поднимающаяся к Гурне, по-прежнему служит границей между Нормандией и Францией. Вся долина усеяна цветущими деревушками с грустноватыми на вид церквами. С другой стороны начинается Пикардия, к северу — область Брей, холмистая местность, покрытая выгонами. Остатки лесов все еще встречаются в этих краях, напоминая, что в свое время Лион-ле-Форе находился в центре самого прекрасного букового массива во Франции. Вообще, с трудом представляешь Вексен в те годы, когда дровосеки еще не выполнили свою задачу по систематической вырубке лесов. Сколько священных полян древних друидов могли бы открыться нашим глазам! По правде сказать, на месте старых святилищ, как правило, возникали христианские церкви и часовни. Сакральное не умирает. Оно изменяет форму. Только все тот же ветер по-прежнему веет над урожайными полями на плато. Архаическая богиня загробного мира просто стала называться по-иному с течением времени. Святые, пришедшие, как и в Бретани, из других земель, пробивали землю своими посохами пилигримов. Они открыли источники, к которым припало население, впоследствии угодившее под ярмо захватчиков-пришельцев — галлов, римлян и их легионов, франков, викингов. И многих других!

Лишь те земли наиболее насыщены историей, что страдали больше других. Именно из-за этой истории и страданий они достойны интереса, именно поэтому привлекают внимание исследователей, побуждая их к воодушевленному поиску всего того, что не видно в первого взгляда, всего, что сокрыто под руинами. Ибо под разрушенными памятниками всегда что-то есть — и это не только мечта тех из нас, кто не способен удовольствоваться внешним фасадом истории.

Так я думал о Жизоре в тот день, когда впервые отважился подняться вверх по течению реки Эпты.

На холме, где ныне возвышается Жизор, раньше находилась одна из тех крепостей-убежищ, которые служат характерным признаком кельтской цивилизации. Известно, что галльское общество было по преимуществу сельским; как правило, галлы жили на берегах рек или в долинах, на окраине леса. Городов в нашем понимании у кельтов практически не было. Скорее речь шла о временных крепостях-убежищах, где укрывалось в случае войны окрестное население. И только в I веке до н. э., незадолго до римского завоевания, некоторые из этих крепостей переросли в города-рынки, вмешавшие немало народу. Там оседало на постоянное жительство все большее количество ремесленников, особенно кузнецов. Именно так дело обстояло в случае с Руаном или Ланом, Мон-Бевреем, древним Бибрактом, а также Герговией, столицей арвернов. Можно без труда представить себе Жизор во времена галлов: крепость на холме и жилища пахарей и пастухов по берегам реки Эпты. Само название Жизора, которое в древности звучало как Гизортиум, подтверждает нашу догадку: оно включает в себя известный кельтский топоним rit- (его латинская форма звучит как ritum ), в переводе означающий «брод». Скорее всего, полностью Гизортиум означает «выгон у брода». В любом случае, у подножия холма через брод проходила дорога — впоследствии ставшая римской, — которая вела из Бове и Лана к Руану.