Эрнест Ялугин - Мстиславцев посох

Петрок шагал за Степкой, хмурился: «Ишь, чем колет ― купец, купец...»

Степка пригнулся, нырнул в полутемный проем. Внутри, в стене, оказались каменные ступени, которые круто поднимались вверх. Через прямоугольные, суживающиеся кверху отверстия в стене блестящими лезвиями проникали солнечные лучи. Петрок, который не раз тайком наведывался с ребятами в городской замок, сразу определил ― отверстия подобны на тамошние, крепостные.

— То для чего ход такой в стене? ― спросил Петрок у Степки, шагавшего первым.― А это что?..

Степка остановился, подождал Петрока.

— Это и есть машикули-бойницы,― отвечал он, выглядывая в узкую прорезь.― Ежели ворог какой возьмет город, тут отбиваться можно, сидеть. И ходы-подслухи для того в муре-стене, чтоб ворог на открытом месте не подстрелил.

Так, внутристенным ходом добирались до самого верха, где работали мурали. Скрипело колесо ― мужики лебедкою поднимали плинфу, раствор цемяночный. Камнедельцы стояли на шатких подмостях, работали неспешно. Изнутри клали камни булыжные, а на край, облицовкой ― плинфу. Напомнила стена Петроку слоеный пирог тетки Маланьи.

Наверху тесно, ветрено. Оробел Петрок. Степка приметил это, сказал:

— Ты вниз бы глянул, там дивно.

Петрок несмело повиновался, высунул голову. Люди на земле, вокруг горы ― муравьи будто. Снуют туда-сюда, тащат кто бревно, кто плинфу. Сверху свалиться ― поминай как звали. Отступил Петрок ― в голове закружилось.

— Боязно, купец? ― ехидно спросил Степка.

— Шатко. Не обвалилось бы,― Петрок опустил глаза. Работавший поблизу камнеделец услышал это, распрямил спину.

— В выси завсегда так, хлопчик. Тебе, видать, впервой, а мы обвыкли в сей люльке колыхаться.

Степка по-хозяйски оглядывал кладку.

— Не мал ли отступ у тебя, а, Харитон? Гляди, попортишь ― бысть от дойлида выволочке.

Камнеделец усмехнулся.

— Хоть и был твой батька-покойник муралем-майстром, да и ты давно ль в подручных ходил, а глаз, Степан-ка, навостри,― возразил с достоинством Харитон.― Тут болей отодвинь плинфу ― плавность пропадает. А станешь затем снизу глядеть, будто щербина.

Петрок взял малый камень со светло-зелеными прожилками, обмакнул в лохань с цемянкой, положил в ряд. Взглянул на мураля ― угодил ли. Харитон пристукнул камень лопаткой, сказал скороговоркою, весело:

— В добрый час доброе дело робится. Видать, будешь, хлопчик, муралем людям на радость.

— Он купецкого звания,― сказал Степка.― Вырастет, в торговых рядах стоять будет, пряники девкам продавать.

Харитон оглядел Петрока оценивающе.

— Всяк в своем деле надобен, я так мыслю. А была б на плечах голова добра. Ну, а коли так, отгадай, хлопец, загадку, востри смекалку-то. Вот я так скажу: гостил гость, мостил мост без топора и без кола. Что б то?

— Лед на реке наморожен,― отвечал Петрок скоренько.

Харитон одобрительно засмеялся.

— Смышлен. Ну еще: сам худ, голова с пуд.

— Он такую загадку небось в люльке леживая от няньки слыхал,― возразил Степка.― Пусть скажет, без чего избу не построишь. А, Петрок?

Петрок задумался. С подвохом, видать, Степка загадку загадал. У него все с подвохом.

— Без топора,― ответил неуверенно.

— Ну сказал, как связал,― засмеялся Степка.― Без угла ее не построишь, смекай.

Плотник рябой из мазоловской артели перестал топором тюкать, подошел, слушает.

— Ты сам-то вот такое ответь,― обратился он вдруг к Степке.― Бьют Ермилку что есть силы по затылку, он же не плачет, только ногу прячет.

Настал Степкин черед смущаться.

— В голове вертимся, а не выловлю,― сказал он.― Это ты, конопатый, что-то свое, плотницкое, приплел.

— Плотницкое, верно,― согласился мазоловский.― По всей Руси с нами эта погудка ходит.

Не заметили, как на подмости дойлид Василь поднялся.

— Аль шабашите? ― строго спросил он. Мазоловский быстренько отошел. Наклонился за плинфой и Харитон.

— Барабан скоро ль возводить почнете? ― обратился к нему дойлид.

— Нам тут сидеть ден со два еще,― отвечал Харитон степенно.― Да Климки Иванова артель свод буде вязать ден три, да кровлю пять, а там и за шею возьмемся. Хотим на ней майстера попытать, просится. При двух подручных сроку себе заказал неделю.

— Не много ль?

— В самый раз. Сработал бы красно.

— С изразцами берется сработать? ― спросил дойлид.

— То забота Савкиной артели,― подсказал Степка. Дойлид Василь снял шапку, подставил ветру лицо.

Глаза блеснули радостью.

— Привольно дыхать тут, а? II видать окрест далеко. И храм наш хоть невелик поморами, а приметен.