Берды Кербабаев - Решающий шаг

— Молодец строивший тебя мастер!

А потом, совсем неожиданно для Чернышова, задумчиво глядя на мест, заметил:

— Мы считаем, что от русского царя исходило все черное. А ведь и у него были дела великие.

Иван Тимофеевич понял, что хотел сказать Артык, и возразил:

— Да не русский царь его строил!

— А кто же?

— Русские ученые, инженеры, рабочие.

— А кто их учил?

Иван Тимофеевич похлопал Артыка по плечу:

— Артык, ты правильно думаешь. Если бы не пришли сюда русские, не было бы и этих мостов, не было бы школ, заводов, всей этой, правда небольшой, культуры и вы, наверное, продолжали бы жить аламанами. А может быть, сюда пришли бы англичане, и ты не смел бы пройти мимо своего господина со стороны солнца. Все это верно. Русский народ шагнул дальше, он не захотел мириться с цепями капитализма, он решил сам строить новую жизнь, без капиталистов, помещиков, баев, — такую жизнь, где не будет угнетения человека человеком. Поэтому он и сверг сначала царя, а затем и всех угнетателей, всех, кто привык жить чужим трудом. Я думаю, что ты теперь и сам почувствовал, что такое советская власть — власть рабочих и дейхан. Два года тому назад ты был бы несказанно рад освободиться от притеснений Халназар-бая, — теперь ты стремишься освободить весь туркменский народ от всех баев и ханов. Вот дай только покончить с врагами, и ты увидишь: свободный народ при советской власти будет вершить великие дела; они будут куда более величественны, чем даже этот красавец-мост...

Артык продолжал задумчиво глядеть на мост, на широкую реку.

От Амударьи во все стороны расходились каналы, каждый не меньше Тедженки. По реке плыли лодки с парусами и без парусов, один за другим шли громадные пароходы. С тяжело нагруженных барок, приставших к берегу, выгружали серебристую рыбу. А кругом — неоглядное море воды. Мутная, смешанная с глиной, она волнами набегала на берег, кружась и ворча, подобно возбужденному верблюду, втягивая в себя прибрежный песок, подмывала под самый корень деревья.

— Иван, здесь столько воды... — сказал Артык. — Откуда она течет и куда?

— Амударья берет начало с Памирских гор, чуть не от самой Индии. Она орошает земли Бухары, Чарджоуского края, дальше через Дейнау и Дарган-Ату течет в Хиву, в Ташауз; в Кара-Калпакию. Потом вливается в Аральское море.

— Арал?.. Это то самое море, которое называют ненасытным?

— Это верно, что оно ненасытное. Если бы оно насытилось, то разлив Амударьи достиг бы туркменских степей.

Достаточно было Чернышову напомнить о родных степях, как перед глазами Артыка возникла с детства знакомая картина. Широкие просторы — глазом не окинешь. Миллионы десятин прекрасной земли лежат в пыли. Из-за воды, из-за жалкого родника у подножия Копет-Дага ежегодно происходят убийства. Как мучается от безводья дейханин Туркмении! Жаждущие воды животные толпятся у редких колодцев. Изнуренные летней жарой путники умирают в безводных песках. А Амударья, облизывая берега, словно конь без узды, мчится в сторону ненасытного моря. Если бы Амударья потекла в степи Теджена, Ахала! Тогда дейханин не погибал бы от неурожая и голода. Вода, насытив плодородную землю, сделала бы всю страну цветущим оазисом.

Артык слышал, что Амударья — священная река, что воды ее — целительны. Поэтому ли, или повинуясь живому движению сердца, он воскликнул:

— О дивная, прекрасная река! Не будь же так безжалостна! Обрати милостивый лик свой к нашим пустыням! Там тысячи дейхан встретят тебя с радостью! Дай испить нашим прекрасным землям твоих целительных вод, и весь мир расцветет!

Иван Тимофеевич улыбнулся. Артык посмотрел на него с укором:

— Зачем смеешься?

— Артык, у Амударьи нет ушей, чтобы услышать тебя.

Артык указал на каналы, идущие от реки:

— А это что — не уши?

— Разве земля, если ее не вспашешь и не засеешь, даст хлеб в ответ на простую мольбу?

Артык не знал, что ответить. Чернышев продолжал:

— Чтобы привести воды Амударьи в степи Туркмении, надо рыть каналы, сооружать плотины.

— У кого хватит на это сил?

— Советская власть это сделает.

— Легко говорить! Мне кажется, что твои обещания немногим отличаются от моей мольбы.

— Ты трудишься для того, чтобы снять урожай?

— Когда хватает воды, тружусь и снимаю.

— Надо потрудиться, чтобы хватало воды.

— Если бы я знал, что своим трудом смогу повернуть воды Амударьи в наши пески, я не выпускал бы из рук лопаты всю жизнь.

— На советской земле таких, как ты, сто миллионов и даже больше. А кроме того, на помощь человеку придет новая техника, машины. Когда страна перейдет на мирное положение, во много раз увеличатся наши возможности, и мы заставим течь Амударью в безводные степи.