Берды Кербабаев - Решающий шаг

После завтрака генерал пригласил гостей в свой кабинет, усадил Дохова в кресло перед письменным столом и положил перед ним протокол, напечатанный на двух языках — английском и русском. Дохов блуждающим взглядом скользнул по первой странице, буквы двоились у него в глазах, лезли одна на другую. Вчитываться в содержание протокола и напрягать мозг не было особой необходимости: все пункты соглашения, точно сформулированные англичанами, были известны ему наизусть. За помощь оружием и войсками в борьбе против большевиков ашхабадские правители соглашались передать союзникам Закаспийскую железную дорогу, радиостанции в Красноводске и Кушке, все запасы хлопка и шерсти, все банки и контроль над финансами. Оставалось только подписать протокол, скрепляющий достигнутое в процессе переговоров соглашение. Но как ни был пьян Дохов, он все же понял странное вступление к протоколу, далеко выходящее за пределы его полномочий:

«Союзники и ашхабадское правительство считают себя полноправными разрешать вопросы, касающиеся не только Закаспийской области: свержение советской власти во всех местах Туркестана, оккупация союзниками Баку, передача союзникам Каспийского флота, обеспечение господства союзников на Каспийском море...»

В блуждающих глазах Дохова запрыгали слова:

«...право союзников полностью или частично уничтожить Среднеазиатскую железную дорогу».

Он с недоумением посмотрел на англичанина:

— Господин генерал, мы заключаем договор по поводу Закаспийской области...

— Сэр, — невозмутимо отвечал Маллесон, — человек, ожидающий яйцо от курицы, не платит отдельно за ее хвост. Закаспий — хвост Туркестана.

— Баку...

— Человек, покупающий дом, не купит его без дверей. Баку — его дверь.

— Разрушать железную дорогу...

— Вещь — моя. Что хочу, то и делаю с ней.

— Господин генерал!..

Маллесон недовольно перебил растерявшегося «дипломата»:

— Мистер Дохов! Кровь наших солдат мне дороже вашего благополучия. Наши войска могут уйти отсюда...

— Нет, генерал, нет! Ради бога»..

Генерал Маллесон понял, что Дохов прижат к стене. Открыв ящик письменного стола, он вынул и положил перед Доховым особое соглашение. Несколько протрезвевшие глаза Дохова прочли следующие строки:

«...После свержения советского правительства организуется Туркестанская автономная республика во главе с президентом, кабинетом министров, однопалатным парламентом...»

Прочтя бумагу, Дохов сразу повеселел и, не раздумывая уже, взял перо и подмахнул протокол.

Слуга внес и поставил на столик все то же виски и бутылочки содовой воды.

Дохов, позабыв о приличии, потянулся к большой черной бутылке с золотым британским львом на ярлыке, налил себе почти полный бокал и понемножку в два других бокала — для генерала и графа Доррера. Затем чокнулся с генералом, залпом опорожнил бокал, даже не поморщившись от обжигающего спирта, и с пьяным бахвальством сказал:

— Теперь мы выгоним большевиков не только из Закаспия, но и из Туркестана. Да здравствуют союзники!

Вскоре развалившийся в кресле Дохов, уткнув подбородок в манишку, забормотал что-то невнятное, затем стал неприлично ругаться.

Граф Доррер шепнул ему на ухо, что он переходит границы. У Дохова изо рта потекла слюна. Он крикнул:

— Теперь все равно! Ха-ха-ха!.. — Выкатив глаза, он оглянулся: — А где же Лизавета?.. Лизавета! — рявкнул он и покачнулся.

Доррер взял его под мышки и уложил на диван.

Для генерала Маллесона, который спокойно прохаживался по кабинету, дымя сигарой, Дохов уже не представлял интереса. Он хорошо помнил данные своей разведки: «Дохов — член партии эсеров, в пятом году был выслан в Закаспийскую область, ограниченный, карьерист...» Будет послушным — может сделать карьеру; будет мешать — мастер колониальных захватов знает, как устранять подобных людей, чтобы они никогда не могли стать свидетелями.

Но от графа Доррера у генерала Маллесона не было особых секретов: тот был связан с англичанами с начала мировой война. Видя, что Дохов заснул, генерал перестал обращать на него внимание. Доррер выложил последние агентурные сведения; генерал в свою очередь сообщил своему резиденту несколько больше того, чем тот знал об английских планах в Средней Азии. Разложив на столе карту, он показал районы, захваченные атаманом Дутовым, и стал объяснять дальше схему подготовленных мятежей:

— Сейчас Дутов наступает на Актюбинск. А казаки Семиречья открыли фронт в Верном. Когда большевистское командование израсходует свои резервы на этих фронтах, выступят мощные резервы белого движения в Ташкенте, Самарканде, Фергане, отряды хорошо вооруженных и обученных басмачей под командованием белых офицеров... Вот отсюда, из Аулие-Ата последует удар на Арысь, — черкнул генерал пальцем по карте, — и железнодорожное сообщение между Ташкентом и Актюбинском будет прервано. Часть отрядов басмачей двинется из Ферганы на Чиназу и овладеет железнодорожным мостом через Сырдарью, Джунаид-хан направит свои отряды через Дарган-Ата к Чарджоу и с помощью отрядов эмира Бухары овладеет Аму-дарьинским мостом, чтобы прервать сообщение между Ташкентом и Каспием. Основные же силы эмира будут действовать вот здесь, на широких степных просторах между Аму- и Сырдарьей...