Михаил Арлазоров - Артем Микоян

Врачи требовали от Артема Ивановича умеренности в работе. Но то, что происходило в КБ, побуждало к предельному напряжению сил. Разрабатывался принципиально новый курс, закладывалась программа на будущее. Этап работы, на который вернулся Микоян, едва оправившись от инфаркта, определял дальнейшую судьбу его коллектива.

Увеличение скорости полета диктовало новые формы летательных аппаратов. Изменились способы компоновки самолетов. Приобретали права гражданства тонкие стреловидные крылья с острыми, как ножи, кромками. Новшества, порожденные требованиями аэродинамики, обусловили изменения конструкции, технологии производства и эксплуатации самолетов.

Воевать на больших скоростях тоже нужно было иначе. Бой обретал такую скоротечность, что старые апробированные способы воздушных схваток приходилось сдавать в архив...

Вот тут-то, когда боевой самолет во многом рождался заново, с особой силой проявился талант Микояна. Как инженер, как ученый он тщательно проанализировал научно-технические задачи. Как руководитель конструкторского коллектива искал своему КБ достойных партнеров, определял, какую роль поручить в разработке новых проблем каждому из ведущих сотрудников.

Главную задачу Артем Иванович членил на ряд частных, конкретных, наиболее удобных для инженерных расчетов и экспериментов. Наметив стратегическую линию, решал одновременно и вопросы тактики. Тщательно взвешивал просчеты и достижения при разработке своих последних самолетов. Оба они, и И-250 и И-300, дали немало пищи для размышлений.

Беседы с ветеранами КБ как бы восстановили эти размышления Микояна. Наверное, он осудил себя за то, что поторопился и заложил принципиально новый истребитель И-250 без «репетиции» – постройки самолета экспериментального. Кто знает, быть может, потеряв время на эксперименты, он выиграл бы серию?

Мысли об И-300 складывались куда приятнее и радостнее. Еще с седой древности известно, что победа окрыляет, а этот опытный самолет, довольно быстро превратившийся в серийный МиГ-9, и был такой вдохновляющей победой.

Продумав и обсудив с товарищами конструкции двух первых реактивных истребителей – И-250 и И-300, – Микоян вплотную подошел к решению о третьем. Микоян принял это ответственное решение не сразу, понимая опасности, которыми оно было чревато. Он с открытыми глазами приступил к разработке острого, в самом прямом смысле слова взрывчатого проекта. Когда кто-то из сотрудников заметил, что КБ с этой машиной ждет не самая веселая жизнь, Микоян ответил коротко:

– Иначе ни к большим скоростям, ни к большим высотам дороги не проложишь!

Истребитель «Ж», или И-270, без преувеличения можно назвать летающей бомбой. Ощущение неиссякающей опасности создавал жидкостный реактивный двигатель. Он работал на керосине, с агрессивным окислителем – азотной кислотой. Конструктор двигателя Л.С.Душкин любил пошутить:

– Подумаешь, «азотка», да я ее пью!

Но от таких шуток легче никому не становилось. Едва начались испытания, двигатель одного из первых «Ж» взорвался. К счастью, не в воздухе. Борьба за скорость и высоту, так эффектно описанная в книгах по истории авиации, с большим трудом давалась создателям этой самой истории. Но... взять звуковой барьер нужно было во что бы то ни стало. Отсюда естественный вывод – дерзать, разведывать, экспериментировать!

Машина «Ж» – повторение на более высоком уровне такого же «точечного» истребителя, каким несколько лет назад мыслился В.Ф.Болховитинову, А.Я.Березняку и А.М.Исаеву БИ. Однако в отличие от БИ И-270 с двухкамерным ЖРД должен был, по проекту, набирать высоту 18 тысяч метров менее чем за три минуты, развивать скорость до тысячи километров в час и летать с работающим двигателем уже около трех минут.

А пока завершалась эта работа, в 1947 году при испытаниях МиГ-9 произошла история, неприятная, но, как бывает подчас, способствовавшая успеху еще не родившегося МиГ-15.

Испытания подходили к концу, когда военный летчик-испытатель Андрей Григорьевич Кочетков полетел отстреливать пушки на максимальной высоте, доступной МиГ-9. Времени, как всегда, не хватало, а погода на протяжении нескольких дней задерживала выполнение задания. Естественно, что едва над полигоном, где предстояло выполнять стрельбы, в облачности появился разрыв, об этом тотчас же сообщили на аэродром, с которого должен был взлететь Кочетков.

Пробив толстый слой облачности, Кочетков долетел до полигона, начал отстреливать оружие. При первых же выстрелах на опытном истребителе оба двигателя остановились.