Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель

Первой нелепой ошибкой было включение в свой герб короны Англии. Раздразнив и навсегда заронив сомнения в Елизавете, Мария получила сильнейшего врага, правда, умудрившись отравить и ей большую часть жизни! Оскорбив Екатерину Медичи, отрезала от себя возможность жить во Франции, ведь даже переступив через свои чувства и решив сватать бывшую невестку за другого сына, Екатерина особой настойчивости не проявила. Но и за Марию стеной не встала, когда той была очень нужна ее помощь. Хочешь, чтобы тебе помогали, – не превращай тех, кто может помочь, во врагов. Мария превращала.

Следующие несомненные ошибки – замужество с Генри Дарнлеем и попытка сделать из него короля. Можно ли превратить осла в лошадь? Едва ли, даже если его подковать золотыми подковами, накинуть красивую попону и заплести гриву, он все равно останется ослом!

И непримиримое противостояние с братом Джеймсом Стюартом графом Мерреем – тоже ошибка…

А дальше они росли уже, как снежный ком на хорошей горке.

– Мадам, – у Генри, конечно, еще не получалось называть королеву Мэри, но хотя бы перестал говорить «Ваше Величество», – умоляю, смените наряд! Столько косых взглядов я не видел за всю жизнь. Поговаривают, что у меня праздник, а у вас похороны.

– Поменьше обращайте внимания на разговоры вокруг вас! – неожиданно огрызнулась Мария.

Супруг замер, но решил, что, видно, чем-то расстроил королеву, и принялся уговаривать ее снова. Наконец Мария согласилась сменить наряд и переоделась в великолепное платье, сплошь расшитое мелким жемчугом, с красивым воротником и шлейфом. Генри невольно ахнул:

– Почему же Вы на венчание в таком не пошли?!

Никто не понял странного каприза королевы, но то, что она чем-то недовольна, заметили все.

Марии стоило больших усилий взять себя в руки, она злилась оттого, что не видела своего брата Джеймса, а ведь так хотелось бросить ему в лицо:

– Я свободна, сир?!

Его не было ни на венчании, ни позже, когда собравшимся у стен замка принялись раздавать, вернее, раскидывать деньги и приглашать к накрытым прямо на улице столам, чтобы шотландцы надолго запомнили свадьбу своей королевы. Подданным совершенно все равно, за кого королева выходит замуж, главное, чтобы был не урод и не злодей. Но новый король явно хорош собой, он высок, крепок и румян, значит, здоров. Что еще нужно, когда столы ломятся от еды, а бочки полны эля и пива? Гуляй, славя королеву и нового короля!

И гуляли четыре дня и четыре ночи, пока не выпили все вино и все пиво…

А вот первая брачная ночь у молодых не получилась…

Мария подозвала к себе Мейтленда:

– Где граф Меррей, я не вижу его…

По тому, как чуть смутился Мейтленд, стало ясно, что что-то произошло.

– Ну говорите же!

– Ваше Величество, ничего страшного, может, после свадьбы?

– Что после свадьбы?! Отвечайте!

Мэри Сетон тревожно прислушивалась: ну почему у Марии ничего не бывает нормально, как у всех людей? Однажды она задумалась: когда началась эта полоса невезения? Получилось, что после ссоры с королевой Екатериной Медичи. Может, та прокляла ненароком? От этой мысли стало не по себе, она снова мелькнула прямо на свадьбе, и Мэри постаралась отогнать ее. Но мысль упорно возвращалась.

– Граф Меррей с несколькими своими сторонниками уехал в свое имение…

– Когда?

– Сегодня.

– Почему мне сразу не сказали?!

– Но Вы… у Вас… Ваше Величество, у Вас свадьба…

Мария едва сдержалась, чтобы не заорать: «К черту свадьбу!» Джеймс испортил ей миг триумфа, она так хотела прилюдно унизить брата, даже придумала как, а тот взял и сбежал!

Вместо жарких объятий первой ночи (впрочем, она уже была) Генри Дарнлей получил взбешенную фурию, которая с трудом вытерпела положенное время и поспешила удалиться в свои покои, чтобы там отвести душу.

– Что случилось, мадам? Вы вне себя…

– Чертов трус! Подло сбежал! Английский прихвостень! – Мария срывала с себя украшения и швыряла их в сторону. Бетси едва успевала подбирать, чтобы на роскошный жемчуг случайно не наступила чья-нибудь нога.

– Да о ком Вы, мадам?!

Мария остановилась, словно только что заметив собственного супруга, потом махнула рукой:

– Джеймс Стюарт бежал в свое имение.

– Зачем он Вам? Вы же всегда говорили, что предпочли бы обойтись без него?

Как объяснить Дарнлею, в чем дело? Разве ему расскажешь о противостоянии с собственным братом и обидах на него, о том, как мечтала о свободе и о его унижении?! То есть рассказать, может, и можно бы, но к чему? Это равносильно признанию в своей слабости, а такого перед Дарнлеем ей не хотелось вовсе. Похоже, у супруга язык длиннее, чем вон у Бетси, завтра же половина Шотландии, если не вся, будет знать о том, почему казнен Шателяр и как Джеймс Стюарт пытался воспитывать свою сестру!