Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель

Дарнлей быстро подружился с секретарем королевы Давидом Риччи, успевшим прекрасно изучить вкусы и желания своей хозяйки. Приятели стали неразлейвода, они даже спали в одной постели. Неиспорченному Эдинбургу такое не показалось странным… Зато опытный Риччи во многом помог новому другу обаять королеву. Мария потеряла голову, она смотрела на Дарнлея влюбленными глазами, засыпала его дорогими подарками, ежеминутно желала видеть рядом. Граф Леннокс, Риччи и сам Генри Дарнлей не могли нарадоваться.

Английский посол в Шотландии докладывал своей королеве сначала о приезде «милорды Дарнлеи», как прозвали красавчика между собой более прозорливые люди, видевшие не только то, что хотелось бы видеть, но и то, что есть на самом деле. Потом Рэндолф почти с горечью писал, что Мария Стюарт словно потеряла свой острый ум и способность критически оценивать окружающее, превратившись в заурядную женщину, которой уж очень хочется замуж.

Елизавета читала, смеясь, и мысленно примеряла написанное на себя. Временами мысленно произносилось: «Ой-ой…» Иногда полезно посмотреть на собственное поведение через призму чужого. Отношения между королевой Елизаветой и ее многолетней любовью Робертом Дадли за время истории со вторым замужеством Марии Стюарт сильно изменились, Елизавета словно взглянула на своего собственного любовника другими глазами.

Но смеяться над шотландской королевой, влюбившейся, как кошка, пришлось недолго! Скрывать свою влюбленность в изумительного, как ей казалось, молодого человека и свои намерения относительно их будущего Мария Стюарт не собиралась. Единственным препятствием могло стать только кровное родство жениха и невесты, ведь мать ее драгоценного Генри Маргарита Леннокс доводилась Марии родной теткой (сестрой отца). Требовалось разрешение на брак папы римского (Дарнлей, к счастью Марии, был католиком). Среди королевских дворов Европы все давным-давно приходились друг дружке родственниками, часто довольно близкими, и браки между кузенами и кузинами хотя и не были разрешены, но совершались с разрешения понтифика. Такие разрешения давались легко после уплаты определенной суммы. Исключения бывали только в тех случаях, когда кто-то из родственников был почему-либо неугоден лично папе либо брак наносил ущерб его собственным интересам.

Здесь не происходило ничего подобного, потому рассчитывать на благополучный ответ можно было твердо. Неожиданную помощь Мария и Генри получили от Давида Риччи, все же зря злые языки твердили, что он папский агент! У Давида нашлись те, кто помог просьбе добраться на подпись к папе поскорее, чтобы не затягивать.

Но, судя по всему, Марии было настолько невтерпеж, что она стала сначала любовницей, чтобы потом стать супругой. Счастью Генри Дарнлея и его матери не было предела!

Конечно, Сесил ожидал возмущения, но не такого же… Получив очередное послание от Рэндолфа, он не стал ничего пересказывать, а понес Елизавете само письмо. Королева сидела в кабинете, разбирая бумаги. Вот тут она действовала решительно, часть листов с силой рвалась на части и летела на пол, часть отбрасывалась в кресло, а часть бережно откладывалась в сторону. Очевидно, последние были ценны… Вот бы во всем так, мысленно вздохнул канцлер. Королева была не в духе, ее камеристка успела шепнуть, что ночью снова болел зуб…

Увидев сообщение Рэндолфа об отправленной в Рим просьбе и приготовлениях к свадьбе, Елизавета взвыла так, словно ее укусили:

– Я никогда не сомневалась, что она похотливая дура, но не ожидала, что до такой степени! Если у нее совсем нет головы на плечах, то где же Джеймс Стюарт?! О господи! – Елизавета прижала пальцы к вискам, видно, пытаясь унять сильную головную боль.

Сесил приподнялся, чтобы кликнуть кого-то из придворных дам, королеве нужна нюхательная соль, но она остановила жестом.

– Сесил, неужели Мария не понимает, что невоздержанность тела приведет ее к гибели?! Дарнлей не из тех, кого можно допускать в свою спальню на правах супруга и тем более на трон! Как она может так унижаться перед этим ничтожеством?! Она, королева, превратилась в тряпку, о которую смазливый шалопай вытирает ноги!

Сесил смотрел на бушующую королеву и не мог понять, чего она так бесится. Не сама ли отправила смазливого мальчишку покорять сердце Марии Стюарт, а теперь, когда тот преуспел и даже залез к шотландской королеве под юбку, злится. Поистине, невозможно понять этих женщин, даже таких разумных, как Елизавета!