Фридрих Клингер - Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад

Ф а у с т: Так будь этим духом и говори! Сбрось маску!

Д ь я в о л: Услышишь ли ты меня тогда?

Ф а у с т: Сбрось эту маску, — я хочу видеть тебя духом.

Д ь я в о л: Ты говоришь бессмыслицу. Хорошо. Смотри на меня! Я буду здесь, но не для тебя. Я буду говорить, но ты не поймешь меня.

После этих слов дьявол Левиафан превратился в яркое пламя и исчез.

Ф а у с т: Говори и разгадай загадки.

Легкое дуновение коснулось лба и ушей Фауста. Будто тихий ветерок скользнул по цветущему лугу и ласково поцеловал нежные лепестки. Потом его шелест усилился и превратился в неумолчный резкий грохот, напоминающий раскаты грома, удары волн о прибрежные скалы, вой и свист бури в ущелье. Фауст упал на землю и понемногу стал приходить в себя.

— А! Так вот он каков, голос духов! Мечта моя рассеялась, я обманут и снова должен пресмыкаться во мраке. Так, значит, я продал свою душу за плотские наслаждения, ибо только их и может дать мне этот дух-соблазнитель. И ради этого я поставил на карту вечность? А я надеялся познать то, что еще не было доступно никому из смертных, и, явившись к людям, подобно восходящему солнцу, озарить их своим светом! Так прощай же, гордая надежда жить вечно в сердцах людей, как подобает величайшему из них! Теперь я еще более жалок, чем прежде. Вместе с другими сынами праха я буду вечно ползать во тьме и грызть цепи Необходимости в тщетных попытках сбросить с себя и с других ее железное ярмо. Где ты, обманщик? Я жестоко отомщу тебе!

Д ь я в о л (принимая прежний облик) : Я здесь. Я говорил, но ты не понимал моих слов. Теперь ты знаешь, кто ты есть — рожденный для мрака, игрушка сомнений. Ты не можешь овладеть тем, что тебе не предназначено. Отврати дух свой от невозможного и стремись к доступному. Ты хотел услышать речь духов, но когда она коснулась твоих ушей, ты без чувств упал на землю.

Ф а у с т: Не приводи меня в ярость! Я так изобью тебя своим волшебным жезлом, что исторгну слезы из твоих глаз. Я прикую тебя к краю моего магического круга и наступлю ногой тебе на горло. Уж это-то в моей власти!

Д ь я в о л: Попробуй! Весь ад будет потешаться над твоим гневом. Капля крови выступит на твоем дерзком челе за каждую мою слезу. Отчаяние выжмет ее, а месть будет взвешивать на весах мои слезы и твою кровь.

Ф а у с т: Какое безумие! Благородному существу связать себя с извечно осужденным, который помышляет только о зле, живет только злом!

Д ь я в о л: Противно слушать, когда человек упрекает дьявола в том, что он дьявол, которому претит людская привычка хвастаться своими несуществующими добродетелями!

Ф а у с т: Несуществующими? Не смей оскорблять нравственное достоинство человека, которое приближает его к бессмертным, которое делает его достойным бессмертия и тем самым доказывает его благородное происхождение.

Д ь я в о л: Я покажу тебе, чего оно стоит.

Ф а у с т: Верю, что ты на это способен. Любому из нас свойственно возводить собственную подлость в мерило подлости всех людей и сомневаться в добродетелях, которых мы лишены. У нас были философы, которые далеко опередили в этом отношении самого дьявола.

Д ь я в о л: Лучше было бы тебе не читать ни одного из них. Ты смог бы тогда выше держать голову и сохранить здоровое сердце.

Ф а у с т: Проклятие, дьявол всегда прав!

Д ь я в о л: Я покажу тебе все, о чем болтают твои философы. Я рассею лучезарный туман, навеянный гордостью, самолюбием и тщеславием, который застилает тебе взор и окрашивает мир в такие яркие краски.

Ф а у с т: Как ты это сделаешь?

Д ь я в о л: Я поведу тебя на арену мира, и ты увидишь людей нагими. Мы предпримем путешествие по суше и по морю, пешком и верхом, мы помчимся на крыльях ветра и будем смотреть на людей. Быть может, нам удастся спасти заколдованную царевну, из-за которой столько искателей приключений уже сломали себе шею.

Ф а у с т: Согласен. Давай скитаться по свету. Я не прочь одурманить себя наслаждениями и переменами. Давно уже ищу я более широкую сферу для наблюдений, чем мое собственное безумное сердце. Отправимся в путешествие, и я заставлю тебя, дьявола, поверить в нравственную ценность человека. Порою только одна эта вера и озаряла мучительную тьму моих исканий, только она хоть па мгновение успокаивала терзавшие меня сомнения. Ты улыбаешься? Наступит минута, когда ты сам убедишься, что человек действительно зеница ока того, чье имя я уже не смею произнести.

Д ь я в о л: Если так, то я сойду в ад, уличенный во лжи, и верну тебе договор, который ты сегодня подпишешь своею кровью. Во всяком случае, на великой арене мира ты яснее увидишь, какое участие принимает в вас и в ваших мучениях тот, зеницей ока которого ты так гордо именуешь человека. Клянусь быстрой стрелой смерти, что ты слишком высокого мнения о любимцах столь могучего властелина. Если ваши монархи доказывают божественное происхождение своей власти тем, что милостиво разрешают вам жить в нищете и бесправии, созданных большей частью ими же самими, то они не совсем неправы. Идем, уличи меня во лжи.