Милий Езерский - Марий и Сулла. Книга вторая

На другой день он обратился с речью к легионам:

— Воины, братья и друзья, я привел вас в Грецию, которую мы должны завоевать, и если вы будете храбро сражаться, мы разобьем понтийского царя и прогоним в его царство. Я обещаю вам самую богатую добычу, красивых гречанок, а по возвращении на родину — большие участки, земледельческие орудия, рабов и вечную собственность, царские подарки…

Ему не дали договорить. Громкие крики вырвались из тысячи глоток:

— Vivat imperator, vivat! [8] Да здравствует полководец властелин, да здравствует!

Суллу окружили: ему целовали руки, бросались перед ним на колени, восхваляли, превозносили:

— Отец родной! Благодетель!

А он благодарил легионариев за преданность и думал:

«С ними я добьюсь могущества и славы! Я сломлю Митридата, отниму у него Азию, а тогда… Рим, Рим!»

Вечером, при свете смоляного факела, он писал эпистолу по-гречески:

«Люций Корнелий Сулла, император — Люцию Лицинию Лукуллу, проквестору.

Волею Фортуны и бессмертных я провозглашен войсками императором. Знаю, дорогой мой, что ты порадуешься за меня и поздравишь от чистого сердца. Пусть и тебе покровительствуют боги так же, как и мне. Сообщи, есть ли у тебя золото, чтобы обратить его в монету? Легионам нужно платить жалованье. Поэтому чекань aurie [9] Золотые. и динарии следующего образца: с одной стороны надпись: L. SULLA, справа — голова Венеры в диадеме, а прямо — стоящий купидон с пальмовой ветвью в руке, а с другой, между двумя венками, тоже надпись, с упоминанием, что я — император. А я приму меры, чтобы добыть сокровища и послать тебе на монетный двор.

Как живешь, дорогой Люций, и нашел ли наконец подругу себе по сердцу? Если нашел, прекрасна ли телом и душою? У гречанок эти оба качества сопричастны — не так, конечно, как у наших римлянок, которые бездушны, а потому лишены мягкого обаяния, кротости и природной нежности. Несколько дней назад Хризогон привел в мой шатер двенадцатилетнюю девушку. Она оказалась стыдливой и неподатливой, но я сумел расшевелить ее, как Зевс — Леду. Ты спросишь ее имя? Не знаю. Она не говорит. Я назвал ее Миртион, потому что люблю это имя.

Не забудь написать подробно о военных делах, об отношении населения к римлянам, о соглядатаях, которых ты, наверно, вешаешь сотнями, а также о состоянии легионариев. Не будь так суров с ними, как ты привык! Напомни им, что, когда кончится война, они получат земли и рабов. Прощай».

После отъезда Суллы жизнь в Риме стала напряженной.

Консул Цинна и его друзья, заседавшие в сенате, рассмотрели прежнее предложение Мария о распределении новых граждан по старым трибам и о возвращении отнятых прав ссыльным.

На форуме происходили яростные споры. Плебс не хотел допускать союзников, получивших права гражданства, в свои трибы, и консул Октавий возбуждал народ против Цинны:

— Квириты, на ваши права посягает консул: он старается набрать побольше приверженцев, чтобы совершать насилия. Он стремится отнять у вас те маленькие выгоды и преимущества, которые отличали вас от варваров, и наделить ими союзников. Справедливо ли это? Сулла заботился о вашем благе, а Цинна, поклявшись соблюдать его законы, безбожно нарушает свое слово.

— Веди нас против клятвопреступника! — заревела толпа.

— Мы выступим, квириты, когда это будет нужно.

Удалившись домой, Октавий взял «Киропедию», но читать не мог. Беспокойство возрастало по мере того, как сторонники его прибегали с форума с различными вестями: одни говорили, что Цинна тайком вооружает своих приверженцев, другие — что новые граждане ждут только приказания начать резню, третьи — что они уже заняли форум, а четвертые — что народные трибуны выступили против Цинны, но должны были бежать, когда новые граждане с мечами бросились к рострам. Октавий задумался.

— Отечество в опасности, — сказал он. — Достаточно ли старых граждан?

— Они ждут тебя на улице, но их гораздо меньше, чем приверженцев Цинны.

— С нами боги, право, закон и справедливость! — торжественно вымолвил консул.

Став во главе отряда, он по Священной дороге подошел к форуму.

— Расходитесь! — возгласил глашатай. — Так приказал консул Октавий во имя порядка и спокойствия в республике.

Форум задрожал ох яростных криков. Полетели камни.

— Вперед! — крикнул Октавий. — Разогнать мятеж пиков!

С громкими криками старые граждане набросились на новых. Произошла свалка. Мелькали копья, мечи, палки. Люди падали, подымались, бросались в бой. Топот ног и вопли не утихали. И когда сторонники Цинны стали отступать, Октавий приказал преследовать их и рубить беспощадно.