Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела

Лишь один свидетель должен кое-что знать об этом: Долент, сестра Рамзеса. Увы! Серраманна не мог ее допросить, как бы он этого не желал. Сделав публичное покаяние и поклявшись в верности царской чете, лицемерная Долент вновь вернула, по крайней мере, наполовину, доверие к себе.

Раздосадованный сард просмотрел отчеты, написанные его людьми после возвращения из провинций. Элефантина, Эль-Каб, Эдфу, города Дельты... Ничего. Одна деталь его удивила, когда он проверял список отчетов: критянин не передал никакой информации о своих расследованиях. Хотя и знал о последующем наказании в случае неповиновения.

Наспех одевшись, Серраманна направился к Амени. В столь ранний час никого из подчиненных Амени еще не было, но личный писец и носитель сандалий Рамзеса уже разбирал папирусы, отведав ячменной каши, фиг и сухой рыбы. Несмотря на большое количество пищи, которую он поглощал, Амени, на удивление, не толстел.

— Что-то не так, Серраманна?

— Отсутствует отчет одного из моих людей.

— Это так серьезно?

— Да. Критянин — фанатик точности.

— Куда ты его отправил?

— В Средний Египет, в провинцию Эль-Берше. Точнее, недалеко от покинутого города Эхнатона.

— Глухое место.

— Беру с тебя пример, я стал сознательным.

Амени улыбнулся. Два этих человека не всегда были друзьями, но после примирения они испытывали истинное уважение друг к другу.

— Может быть, речь идет о простом опоздании?

— Критянин должен был вернуться еще неделю назад.

— Откровенно говоря, я не стал бы волноваться.

— Мой инстинкт убеждает меня в обратном.

— Зачем ты мне говоришь об этом? Ты располагаешь необходимыми возможностями, чтобы раскрыть тайну.

— Потому что ничего не получается, совершенно ничего.

— Объясни.

— Маг исчез, труп Шенара так и не нашли, эта убитая девушка... Я обеспокоен.

— Рамзес контролирует ситуацию.

— Насколько я знаю, мир не установлен, и хетты еще не отказались от мысли разрушить Египет!

— Ты думаешь, что хеттские шпионы существуют?

— Затишье перед бурей... вот что я чувствую. А мой инстинкт редко обманывает.

— Что ты предлагаешь?

— Отправлюсь в это затерянное место, я хочу знать, что произошло с критянином. До моего возвращения охраняй Фараона.

Долент, старшая сестра Рамзеса, была охвачена сомнением. Крупная брюнетка вернулась к аристократическому образу жизни, праздному и обеспеченному, посещая один пир за другим. Она обменивалась пустыми словами с безмозглыми щеголями, а немолодые ухажеры с речами такими же глупыми, как и их мысли, ухаживали за ней.

С того времени как она стала поклонницей культа Атона, единого бога, у Долент была одна мысль: благоприятствовать возрождению правды, заставить ее, наконец, воссиять на земле Египта, выгнав ложных богов, и тех, кто поклонялся им.

Лишенная советов Офира, она походила на потерпевшего кораблекрушение во время урагана. С каждой неделей ее решимость уменьшалась. Как сохранить веру, если ничто и никто не питает ее? Долент не надеялась на будущее, которое казалось ей безнадежным.

Ее служанка, брюнетка с острым взглядом, сменила постельное белье и вымела комнату.

— Вы страдаете, госпожа?

— Кто позавидовал бы моей участи?

— Красивые платья, прогулки по прекрасным садам, встречи с великолепными людьми... Я немного завидую вам.

— Ты несчастна?

— О, нет! У меня есть добрый муж, двое здоровых детей, и мы хорошо зарабатываем. Скоро мой муж закончит строить наш новый дом.

Долент осмелилась задать вопрос, мучивший ее.

— А бог... Ты думаешь о нем иногда?

— Бог везде, госпожа: достаточно почитать богов и наблюдать природу.

Долент больше не настаивала, Офир прав: настоящую религию нужно внедрять силой. Подчиняясь вере, народ отступится от всех своих пошлых заблуждений.

— Госпожа... Знаете, что говорят?

Чувствовалось, что у служанки была охота поболтать. Может быть, Долент услышит что-нибудь интересное?

— Ходят слухи, что вы собираетесь снова выйти замуж и, что многие воздыхатели оспаривают это счастье.

— Неважно, что говорят.

— Жаль... Вы достаточно долго носили траур. По моему мнению, нехорошо, когда такая женщина, как вы, страдает так долго от одиночества.

— Я не жалуюсь на жизнь.

— Иногда вы кажетесь грустной. Возможно, это нормально. Вы должны думать о вашем муже. Несчастный! Быть убитым! Несмотря на уважение к вам, госпожа, говорят, что ваш муж не всегда поступал честно.

— Это печально, но правда.