Даниил Мордовцев - Ванька Каин

При императрице Анне, как известно, впервые слишком явно обнаружилась и привлекла внимание государства давнишняя скопческая секта: знаменитое дело сборищ Ивановского монастыря вывело на сцену между прочим Акулину Иванову, занимающую первое место в скопческой догматике при расколоучителе Андрее Селиванове и в его сочинении «Страды».

Акулина Иванова — это раскольничья «богородица», родоначальница всех последующих подобных ей «богородиц».

Сметливый ум Каина тотчас догадался, что для его ловкости здесь открывается новое обширнейшее и самое плодотворное поле действия; не зная хорошенько всей серьезности этого дела, он поторопился ускорить подозрения властей, начал делать захваты самые наглые, брать со своих жертв выручки самые щедрые, не предчувствуя, что это самое прикосновение к делам раскольничьим, а тем более к скопческим всего скорее могло и должно было погубить его.

«Немой Андреюшка», о котором говорит Каин, это и есть знаменитый Андрей Селиванов, тогда только еще «немой убогой», юродивый, а вслед за тем — родоначальник нововоскресшего в России скопчества, а потом, по скопческой догматике, он же «государь Петр III Федорович», один из первых самозванцев с именем Петра III, и следовательно, — предшественник Пугачева.

Андрей Селиванов во время Каина днем ходил по Москве в образе юродивого, а ночью собирал около себя «сборища людей божьих» и действительно жил за Сухаревой башней, у Николы в Драчах, куда и поныне скопцы ходят на поклонение. Жил он именно у той Федосьи Яковлевой, или Иевлевой, которую Каин поднял на улице в пьяном виде и которая прятала у себя Андреюшку в подполье. В своих «Страдах» сам Андреюшка говорит о ней так: «И жил я в доме у жены мирской, у Федосьи Иевлевой грешницы (она, как мы видели, запивала). У ней в подполье там и жил: она меня приняла, а свои не приняли. И они же и привели к ней в дом… команду солдат…»

Они — это Сапожников и Фролов.

Андреюшку сослали в Сибирь, и он на дороге принял «большое оскопление», а из Сибири с торжеством возвратился снова в Петербург.

Народный эпос, — говорит г. Безсонов, — овладевший лицом и жизнью Каина, овладел и всем, что к нему привязалось. Народ жадно слушал и читал жизнеописание Ваньки Каина, пел о нем песни, рассказывал чудеса о его подвигах и окончательно обессмертил его, поставив рядом с Гришкою Отрепьевым, Маришкою — безбожницей, Стенькою Разиным и Ивашкою Мазепою. Равным образом известная часть народа жадно слушала и читала жизнеописание Андреюшки, или его «Страды», — произведение, современное с жизнеописанием Каина и притом совершенно народное, с тою же игрою слов, как у Каина, с теми же остротами и пословицами, со вставками стихов и пр. Мало того, и Андреюшку и Каина народное творчество поместило рядом в своем историческом эпосе. Вот по народной поэзии эти эпические богатыри [12] Песня о Каине и Андреюшке явилась прежде в сборнике Новикова 1781 г., а потом в числе «любимых песен» Каина. — Прим. авт .

Итак, по справедливому замечанию г. Безсонова, столкновение с расколом и особенно со скопчеством, богатым средствами мщения, и столкнуло Каина в пропасть: тут он затрагивал уже не воров только и не мошенников, не одних удалых добрых молодцев и не голь кабацкую, а «граждан», богатых и приличных по всей видимости. Те, которых он не успел захватить, — а таких было больше, чем захваченных, и они были сильнее пострадавших, — не могли простить ему и повели верный подкоп под самого Каина, потому что раскольники, как это доказала история, всегда находили средства добираться до самых затаенных и самых сильных пружин государственного механизма. Раскольники, конечно, сделали то, что сначала раскольническая комиссия, за нею сыскной приказ и тайная канцелярия, а наконец, и полиция с воинскими командами, т. е. все представители государственной власти, постепенно переходили от недоверия к Каину к ожесточению против него, а потом к преследованию. Тут, конечно, припоминались и страшные пожары, истребившие тысячи домов в Москве, припоминались и поджигатели, бывшие друзья Каина.