Дороти Даннет - Весна Византии

― Полагаю, при этом он не слишком его щадил, ― заметил Годскалк.

― По-моему, он даже не знал, имеет ли это значение. И Николас воспринял это именно так. Словно удар, сравнявший счет в игре. ― Откашлявшись, стряпчий добавил: ― Я хотел поговорить с вами еще кое о чем, пока мы наедине. Я по собственной инициативе подготовил все бумаги для создания здесь, в Венеции, новой компании, которая будет заниматься международной торговлей, а также банковским делом. Если мои рекомендации будут приняты, то финансовое управление, весь риск и стратегия окажутся в руках владельца и главного пайщика, то есть Николаса; остаток капитала должен быть предоставлен, а прибыль, соответственно, распределяться между группой партнеров, не превышающей шесть человек. Кроме того, в компании будут старшие служащие без инвестиций. Думаю, что в число этих партнеров и служащих войдут прежде всего члены бывшей компании Шаретти, которые находятся сейчас в этой комнате. Вас это интересует?

Юлиус вскочил на ноги, раскрасневшись от удовольствия.

― Нет! ― закричал он и с такой силой хлопнул Грегорио по плечу, что тот опрокинул чернильницу. ― Наша собственная компания! А Николас согласился?

― Он пока не знает, ― отозвался стряпчий. ― Я хотел, чтобы мы все решили заранее. Кто еще?

Асторре нахмурился.

― Так вы же потребуете денег!

― Разве ты захочешь оставить девочек одних? ― спросил его Грегорио. ― Если желаешь войти в новую компанию, то твой взнос будет оформлен как заем, а обратно ты получишь его с прибылью. Однако, единственный из всех, ты можешь вести дела в обеих компаниях. Приглядывай за тем, что творится в Брюгге, получай там жалованье, а к нам возвращайся, когда понадобится, на контрактной основе.

― Именно это я и имел в виду, ― с довольным видом подтвердил Асторре.

― А ты, Грегорио, тоже станешь ведущим пайщиком? ― поинтересовался Юлиус.

― Нет, я хочу быть наравне со всеми, не считая Николаса. Сестры Шаретти во мне больше не нуждаются. Поэтому если вы примете меня, то я готов.

― Еще бы мы тебя не приняли! А ты, Джон? Нам ведь без тебя не обойтись.

Легрант покачал головой.

― Все это как-то слишком быстро… Даже не знаю, смогу ли я с вами поладить.

Годскалк заулыбался и, заметив это, Грегорио добавил:

― Все равно я считаю тебя одним из нас. Или можешь присоединиться чуть позже. Если только вся эта затея тебя не слишком пугает.

― Скорее наоборот, ― заметил священник. ― А меня вы готовы нанять? Партнером я, конечно, не стану…

― Я так и думал. Но ответ ― да Тоби?

― Он не согласится, ― заявил лекарь. ― О чем вы вообще думаете? Торговля его не интересует. Это игра, способ побеждать глупцов на их собственном поле. Если что им и двигало, так только чувство долга перед демуазель. Теперь ее больше нет. Он либо решит, что с него довольно, либо станет вторым Пагано Дориа.

― А зачем, ты полагаешь, Грегорио задумал все это? ― спросил его Годскалк.

― Потому что он не знает Николаса. Конечно, он пытается помочь. Ты вот тоже думал, что сможешь помочь, когда пытался удержать Николаса, чтобы тот не вздумал играть в Господа Бога, устраивая будущее Катерины. И ты видел, что произошло? Он решил сыграть в Господа Бога с самим Богом.

― Не преувеличивай, ― велел священник.

― В течение нескольких недель у него была вся власть выбора. Будущее последнего императора Востока… Он был вынужден оценить достоинства одной из величайших мировых цивилизаций, смеси римских, восточных и греческих традиций, которые не существуют нигде больше. Мир Византии, сохранявший римское наследие и классическую культуру на протяжении веков и сузившийся до размеров крохотной нелепой империи с ее красотами, банными мальчиками и философами… И против всего этого ― туркменская орда. А против них обоих ― Оттоманская империя, враг всего, во что верит христианская церковь…

― Тоби, ― начал Годскалк.

― Ты можешь что-то ответить на это?

Лекарь повернулся к Грегорио.

― Знаешь, что самое смешное? Николас уже в курсе. Нам сообщили об этом в Модоне. Залежи квасцов в Тольфе наконец были обнаружены, и прибыль от них пойдет на крестовый поход, чтобы освободить Восток от турков. Заставляет задуматься, не правда ли? Мы с Николасом обнаружили это месторождение много месяцев назад. Если бы мы отправились с этой вестью к папе, вместо того чтобы принимать деньги Венеции за молчание, вероятно, Трапезунд бы уцелел. Людовико да Болонья с остальными посланцами вернулся бы обратно с золотом, кораблями и солдатами, и христианский мир был бы спасен.