Кристофер Хибберт - Королева Виктория

Когда доктор Рид вернулся в комнату, королева улыбнулась, услышав его голос, и сказала, что готова покорно выслушать все его предписания. «Я сделаю все, что вы мне прикажете. — Я очень больна». После она многократно повторяла эту фразу, добавляя при этом, что скоро ей будет лучше.

Присутствовавшая при этом принцесса Луиза слышала, как мать часто повторяла: «Я не хочу умирать, есть еще некоторые дела, которые я хотела бы закончить».Когда приехал кайзер Германии, все придворные были поражены его совершенно необычной тактичностью и деликатностью. «Мне довелось немало поговорить с императором, который был преисполнен высочайшей лояльности по отношению к бабушке, — записал в своем дневнике Рэндалл Дэвидсон, рассказывая о последних днях королевы Виктории. -Император сказал, что она была самой великой женщиной предыдущего столетия. «Вы только подумайте, она помнит Георга III, а сейчас мы живем в XX веке! А какая жизнь у нее была в том прошлом веке! Находясь рядом с ней, я всегда помнил о том, что она моя бабушка, и я всегда любил ее именно за это. И как только мы начинали говорить о политических проблемах, она давала мне понять, что мы с ней на равных и можем беседовать как совершенно равноправные монархи. Никто не имел такой власти над людьми, как она».

При этом он заявил, что ни за что на свете не войдет в ее комнату, если дети считают это неуместным и нежелательным. А когда сам принц Уэльский препроводил его туда, ой подошел к кровати умирающей бабушки, обнял ее обеими руками и поддерживал вместе с доктором Ридом, пока она не скончалась в половине седьмого вечера 22 января 1901 г, крепко сжав в руке распятие.

«Когда все кончилось, — записал в дневнике доктор Рид, — все члены семьи пожали мне руку и поблагодарили за помощь. Кайзер тоже молча пожал мне руку. Я сказал принцу Уэльскому, чтобы он закрыл ей глаза. Позже тот подошел ко мне и сказал, что я «самый верный и преданный шотландец» и что он «никогда не забудет того, что я сделал для королевы». Принцесса Уэльская очень много плакала, жала мне руку и благодарила за все... После обеда я вышел из-за стола, чтобы помочь горничным и служанкам подготовить тело к похоронам».

При подготовке тела королевы к завершающей церемонии доктор Рид обнаружил у нее паховую грыжу и выпадение матки — то есть те заболевания, которые он никак не мог обнаружить прежде, хотя наблюдал ее более двадцати лет. Все это время он не имел абсолютно никакой возможности исследовать тело королевы и вынужден был довольствоваться ее «собственным описанием болезненного состояния».

А королева, в свою очередь, полагающаяся во всем на его рекомендации, тем не менее свои последние пожелания направила не ему, а миссис Тэкк, которые та зачитала доктору вскоре после смерти королевы. В них Виктория отдавала свои последние указания относительно тех мер, которые должны быть приняты после ее смерти и перед похоронами.

«Мы все говорили только о гробах и саванах».

По общему мнению Генри Понсонби и других придворных, королева всегда очень живо интересовалась похоронами своих родных и близких. Когда умер герцог Кларенский, доктор Рид настоятельно рекомендовал королеве воздержаться от участия в похоронах, чтобы не расстраивать себя из-за столь угнетающего зрелища. «Она ответила, что никогда не впадает в депрессию на похоронах (!). Скорее может выйти из себя и разозлиться, чем приуныть».

«Очень любопытно наблюдать, с каким неподдельным интересом королева относится к смерти и связанным с ней ужасам, — записала в дневнике Мари Маллет после того, как в Грассе умерла одна из придворных служанок. — Мы все говорили только о гробах и саванах». Отпевание этой служанки было устроено в большом обеденном зале «Гранд-отеля». Все явились в вечерних платьях, многие сослуживцы плакали у гроба, установленного в самом центре зала, и вообще все было ужасно». А когда гроб с телом служанки перевезли в англиканскую церковь, королева заставила всех придворных навестить покойную, а на следующий день все они присутствовали на похоронах.

Через два дня королева взяла несколько придворных и отправилась с ними на Каннское кладбище, чтобы проведать могилы похороненных там друзей. «Мы выехали вскоре после половины четвертого, — записала миссис Маллет, — а вернулись домой только без десяти семь! Джентльмены ехали отдельной карете, заполненной венками для могил знаменитостей».