Томас Костейн: Королевский казначей

Кер не желал окончательно распрощаться со своей гордостью. Он помолчал некоторое время, затем обратился к Дюнуа:

— Как вам известно, я никогда не желал прославиться при дворе. Я служу королю по его приказу и предложению. Когда мои услуги ему станут не нужны, я с радостью займусь собственными делами. А пока я не буду для него хорошим слугой, если стану ссориться с его окружением, и даже пусть я его и презираю!

Дюнуа согласно кивнул:

— Кер, я надеюсь, вы нам докажете, что у вас сильная воля и крепкий желудок.

— Боюсь, что меня уже начинает тошнить, — ответил Кер. В комнате воцарилась тишина. Королевские спутники, казалось, были заняты разливанием вина и мирными беседами.

Дюнуа не сводил глаз с окна, было ясно, что его осаждали неприятные мысли. Возможно, этот вояка вспоминал о том времени, когда они с Жанной д'Арк гнали оккупантов от Орлеана.

Жак Кер стал расхаживать взад и вперед, сложив руки на груди. Он вспоминал слова старого солдата.

«Неужели все вокруг уверены, что я без конца могу глотать оскорбления?»

Он задавал себе этот вопрос снова и снова.

«Может, будет лучше, если я стану давать им отпор с помощью их собственного оружия?»

— Что касается наших разговоров, — внезапно заговорил Гуффье, — я могу кое-что сказать.

— Ха! Говорите! — воскликнул Дюнуа, оживившись.

Целый час они вели ожесточенный спор. Оба перечисляли особые причины, с помощью которых партия мира подтверждала свое желание продлить договор с английскими оккупантами. Кер не принимал участия в обсуждении. У него в голове царил хаос.

Он уже собирался объявить, что из-за неотложных дел должен покинуть их компанию, даже не дождавшись королевского позволения, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Через секунду перед ними появился король.

— Господа, я вижу, что вы опять вцепились друг другу в глотки. Неужели ваши споры будут продолжаться до бесконечности? Должен вам признаться, что они мне страшно надоели. — Через мгновение он добавил более спокойно: — Мне пришлось задержаться. Должен сказать, что мне не хотелось вас здесь задерживать. Боюсь, у нас уже не осталось времени, чтобы обсудить наши дела. Я предлагаю перенести наш разговор на завтра. У нас еще есть время для прогулки по саду перед ужином.

Кер был назначен инспектором королевского кошелька. У него была небольшая комната в башне, окнами выходившая на улицу Бовэ. Это было довольно неудобное место вдалеке от остальных служб. Наверное, поэтому у чиновников, которые нередко посещали Кера, было недовольное выражение лица. Да и бухгалтерские книги не содержали ничего приятного для них. Кер работал буквально не поднимая головы после того, как вернулся от короля. В течение двух с лишним часов он проверял продовольственные списки и по очереди давал указания гофмейстерам, слугам, писцам, лицам, ответственным за выдачу милостыни беднякам, и даже поварам. Это была не только утомительная и изматывающая, но и очень неприятная работа, потому что многие подчиненные, даже простые слуги, считали возможным смотреть на королевского казначея свысока. Они брали пример с господ, презиравших этого «выскочку простолюдина».

Когда Кер покончил со всеми делами, уже совсем стемнело. Драпировка на стенах и шторы слегка колыхались от ночного ветерка и сквозняков. «Королевский ужин наверняка уже закончился», — подумал он. Впрочем, это его мало волновало. Жак Кер, в отличие от большинства людей, был равнодушен к изысканной пище. Так даже лучше. Во время последнего осмотра королевский доктор посоветовал Керу следить за весом.

Кер принялся составлять деловые письма. Он делал это легко: перо быстро бежало по бумаге, королевский казначей не испытывал затруднений в выборе нужных слов. Каждое послание Кер аккуратно запечатывал и проставлял печать с изображением сердца, под которой красовался девиз: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного!»

Потом Кер начал раздеваться, не позвав на помощь Никола.

«С меня хватит его ворчания целый день!» — подумал Кер.

Движения у него были замедленными — он очень устал. Казалось, снимая одежду, он снимает с себя все заботы дня.

Кер только собрался лечь в постель, как раздался стук в дверь. Он прикрылся одеялом и крикнул:

— Войдите!

Видимо, это была единственная незапертая дверь во всем Лувре, в нее вошел придворный чиновник.

— Господин Кер, вас желают видеть.

— Меня хочет видеть король? Чиновник поколебался, а потом ответил: