Томас Костейн - Черная роза

Уолтеру даже начала нравиться сложившаяся ситуация.

— Во всех этих домах в окнах вставлено стекло, — прошептал он Тристраму. — А наше общежитие граничит с гетто, и некоторые из парней с удовольствием проводят целые вечера, подглядывая за девицами, расхаживающими по комнате без юбок. Как раз больше всего этим грешит хозяин плаща. Надеюсь, что он выглянет и увидит, как помогает нам его прекрасный плащ.

Что-то прошелестело в листьях у ног Уолтера, и он быстро подтянул под себя ноги. Не так-то легко будет здесь проспать всю ночь.

— Я думаю, — сказал Тристрам после долгой паузы, — что тебе интересно, что делает сын лучника в Оксфорде. Может, это даже покажется чересчур вызывающим. Но ты, наверное, знаешь, что в университете учится много сыновей простых людей.

Как только они встретились, Уолтер начал обдумывать один очень важный для него вопрос.

— Я не могу понять, какую пользу тебе принесет образование, — заметил он. — Конечно, тебе хочется многого добиться в жизни, но, чтобы стать членом гильдии торговцев, образование не обязательно. А кроме этого, что еще открыто для тебя? Ты же не собираешься вступить в ряды духовенства?

Тристрам покачал головой:

— Конечно нет. Меня не привлекает перспектива надеть на себя коричневую рясу и надвинуть на лоб капюшон! Меня тянет к себе земля, но ее у меня нет и не будет. Я бы хотел строить корабли, и я занимаюсь у брата Роджера Бэкона.

— Роджер Бэкон! — Уолтер сел и присвистнул от удивления.

У него для этого имелись серьезные причины. За границей Роджер Бэкон был весьма уважаем за мудрость и ученость; но в Оксфорде над ним издевались, хотя в то же самое время и побаивались. Многие твердо верили, что он продал душу дьяволу и за это ему открылись все секреты черной магии. Когда он проходил по улицам города, матери быстро зазывали детей домой и крепко запирали двери домов, чтобы на ребенка не упала даже его тень. В университетских кругах его обвиняли во многих грехах. Иногда он читал лекции на английском языке, а не на латыни, и это считалось самым ужасным отступлением от устоявшихся правил.

— Считают, — сказал Уолтер, помолчав, — что все, кто посещает его лекции, закончат путь на перекрестке, и из сердца у них будет торчать осиновый кол.

— Брат Бэкон, — серьезно ответил ему Тристрам, — учит правде о мире, в котором мы живем. Я узнаю у него о навигации и ветрах, приливах и звездах. Как изготавливать некоторые вещи, плавить металл и правильно вести подсчеты. Мне прекрасно известно, что считается, что арифметику лучше оставить евреям и менялам, а астрономия нужна только магам. Но если я собираюсь строить хорошие корабли, все эти знания для меня просто необходимы.

Уолтер был поражен и расстроен.

— Я никогда не думал об этом. Меня всегда убеждали в том, что так называемые науки — весьма неопределенны и сплошь одна теория, они не имеют отношения к реальности, и еще что в науке отсутствует логика.

— Я не так уж много знаю, — ответил Тристрам, — и уверен, что ты знаешь гораздо больше меня. Тебя, Уолтер из Гер-ни, в Оксфорде очень ценят как прилежного студента и уважают. Но я твердо знаю одну вещь. В науках нет ничего неопределенного. Наоборот, науки весьма точны и основаны на фактах, на доказанных фактах…

— Ты хочешь сказать, что логика, на которой основано все наше учение, не построена на фактах?

— Я никогда не изучал логику, но кажется, что она состоит из логических рассуждений, основанных на мечтах и ложных представлениях умерших философов.

— Мои учителя называют это бесконечной ересью, — заявил Уолтер, употребив выражение, которое так часто повторяли в Оксфорде, что оно грозило навязнуть на зубах. — Меня учили тому, что реальность принадлежит сфере абстрактной мысли. Человек меняется, но все человеческое неизменно. Материальные вещи преходящи, и они не имеют важного значения. В будущем станет необязательно путешествовать, и поэтому сейчас нет смысла строить суда. Нам следует только изучить установленные вечные истины, правду о человечестве, переданную нам знаменитыми мыслителями прошлого.

— Ты не обидишься, если я скажу тебе, что это все не что иное, как бесконечная чепуха?

Ветер переменился и теперь задувал под лестницу. Наносимые ветром струи дождя мочили им лицо. Уолтер попытался защитить лицо и подтянуть окаймленный мехом плащ, но тогда оставались непокрытыми ноги. Он изо всех сил старался не дрожать. Но, несмотря на все неудобства, ему было интересно продолжить спор с Тристрамом.