Лев Рубинштейн - Честный Эйб

Джуджо кубарем бросился в лабораторию, где Брэди покрывал стеклянные пластинки хлопком, растворённым в смеси эфира и алкоголя.

В студии началось смятение. Двух лейтенантов, ожидавших своей очереди в приёмной, попросили пропустить вперёд президента. Лейтенанты вытянулись во фронт. Линкольн вошёл в студию и заполнил её до потолка. Джуджо вспоминал впоследствии, что цилиндр великого Эйба, поставленный на пол, доходил ему до колена.

Брэди видел так плохо, что не решился сам навести аппарат на фокус. Вместо него это сделал его помощник — француз.

— А я влезу в аппарат? — беспокойно спросил Линкольн.

— Что мосье президан хотель выражать? — осведомился француз.

— Во мне роста шесть футов четыре дюйма без каблуков, — сказал Линкольн.

— О, это совсем не имель никакое значение! Мы снималь большой дом на один маленький негатив. Я просиль бы мосье президан смотрель совсем натурально, как будто в семейный уют.

— Вот этого я как раз хотел бы избежать, — заметил Линкольн.

Француз скрылся под чёрным покрывалом.

— Это напоминает мне историю про фермера, который привёз дубовое бревно на лесопилку, — сказал президент, обращаясь к Брэди. — Начали пилить, и вдруг — трах! — пила сломалась. Оказалось, что внутри бревна торчит железный лом, который давным-давно вогнали в дерево, и он оброс древесиной. Фермер очень долго ждал во дворе и наконец вошёл в лесопилку. «Что вы тут сделали с моим бревном?» — заорал он. «Дьявол унеси твоё бревно, — отвечал пильщик, — посмотри, что ты сделал с моей лесопилкой!» Я это говорю к тому, что как бы фотокамера не раскололась от моего изображения. Я думаю, что меня следовало бы снимать по частям, а потом склеить… Что такое?

— Благодарю вас, господин президент, — сказал Брэди. — Вы уже сняты. Если вам угодно будет подождать несколько минут, мы покажем вам негатив.

Линкольн прошёлся по студии и остановился перед своим портретом 1861 года: широкое кресло, цилиндр на столе, величественно поднятая голова.

— Подлинный портрет главы государства! — сказал Брэди.

Линкольн посмотрел на фотографа прищурившись.

— Ах, Брэди, — промолвил он, — если вам кажется, что это легко, попробуйте! А это когда снято?

Он указывал на фотоснимок самого Брэди в грязном пыльнике и соломенной шляпе.

— Летом того же года, — неохотно сказал Брэди, — когда… Вашингтону угрожала опасность.

Линкольн улыбнулся.

— Понимаю. Это боевое облачение, в котором вы вернулись с Булл-Рана? Недавно нас там же побили вторично.

— Говорят, — тихо сказал Брэди, — что правительство собирается покинуть Вашингтон?

— Что вы, Брэди? — отвечал Линкольн. — Если я это сделаю, миссис Линкольн разобьёт об мою голову весь чайный сервиз Белого дома. Не грустите. Вы ещё будете снимать либо победу, либо мои похороны… Как тебя зовут, мальчик?

Вопрос был обращён к Джуджо.

— Джуджо, сэр.

— Его полное имя Александр Наполеон Дже́ксон Те́кумсэ Уо́ллес [10] Александр Македонский — царь и полководец Древней Греции; Наполеон Бонапарт — император Франции; Эндрью Джексон — полководец, впоследствии президент США; Текумсэ — индейский вождь; Уоллес — полководец средневековой Шотландии. , — сказал Брэди. — Это мальчик-мулат с Бродвея.

— Одно его имя способно испугать целый полк мятежников, — заметил Линкольн. — Твои родичи хотят сражаться, Джуджо, а ты?

— Я снимаю историю, сэр, — величественно отвечал Джуджо.

В этот момент вошёл француз с негативом. Пластинку поместили против света, на фоне чёрного сукна. Линкольн долго рассматривал её.

— Да, — сказал он, — это точно я. Фотоаппараты, к сожалению, передают только правду.

В комнату вошёл секретарь. Линкольн посмотрел на него так, как солдаты, уезжающие на войну, смотрят на стрелку часов на вокзале.

— До свиданья, Брэди, — коротко сказал он и надел цилиндр.

…Один из военных корреспондентов того времени писал о Брэди и его учениках:

«…Люди, которые не боялись проводить недели под открытым небом, которые смеялись над усталостью и голодом; люди, которые шли навстречу опасности в любых видах и всегда были готовы выступить, иногда между двумя сражающимися армиями, в окопы, на бастионы, в леса и болота, в авангард или в штаб и, не виляя по боковым дорожкам, а прямо на то место, где грозит опасность и где нужна предприимчивость, как это подобает волевому и неутомимому артисту…»

Мэтью Брэди разорился и умер в 1896 году в нью-йоркском госпитале для бедных.