Мария Фагиаш - Танец убийц

— Оставьте это, давайте, наконец, покончим с делом.

Братья обняли и поцеловали друг друга. На их лицах отсутствовал какой-либо страх, когда они повернулись к расстрельной команде.

Лейтенант Танкосич занял место на безопасном расстоянии от солдат и поднял саблю. По команде «Огонь!» клинок сверкнул в воздухе и прогремел залп из шести выстрелов. Шесть пуль впились в грудь и лицо каждого из братьев Луньевицей. Они упали на бок, словно кегли. Танкосич немного подождал, затем подошел и выстрелил каждому в затылок.

Он ожидал, что их смерть принесет ему чувство торжествующего удовлетворения, но не ощущал ничего, кроме разочарования и пустоты. Если бы, по крайней мере, они просили о пощаде или громко протестовали, — но ничего такого не произошло, и Танкосич чувствовал себя обманутым. Они были преступниками, а он мстителем, но при взгляде на безжизненные тела с обезображенными лицами он внезапно испытал что-то вроде раскаяния.

Танкосич дал команду солдатам отправляться в казарму и остался около убитых. Перевернув их на спину, он вынул из карманов портсигары, деньги, зажигалки и снял кольца с пальцев. Затолкав все в свои карманы, Танкосич уже собрался идти, как ему пришло в голову еще кое-что. Решительно вернувшись, он стащил с братьев забрызганные кровью кавалерийские сапоги из лакированной кожи.

Группа во главе с полковником Мишичем устремилась из Старого Конака во двор здания, где оказалась застигнута неожиданностью — на иссушенную землю падала мелкая изморось.

Богданович с четырьмя офицерами остался, чтобы проверить подвал и чердак.

Внезапно сильный порыв ветра заставил Лазу Петровича остановиться под навесом.

— Ради всего святого, господин полковник, — взмолился он, — скажите, чтобы принесли мою фуражку. У Ваших молодых людей на голове густые волосы, а у меня их осталось совсем немного. Остаться под дождем без фуражки для меня верная гибель.

Мишич пристально посмотрел на него.

— Вы что, действительно боитесь смерти?

— От простуды — да, от пули — нет, вернее, от хорошего прицельного выстрела. Это — просто халтура. — Он показал на свою перевязанную руку.

Капитан Ристич похлопал по плечу одного младшего лейтенанта, чьи волосы были такими густыми и всклоченными, как парик у клоуна.

— Дайте ему фуражку. Вообще-то, обычно на военной службе люди привыкают к тому, чтобы побыть под дождем, но наш генерал наверняка не нюхал полевой службы — у него были особые обязанности, в постели королевы. Уж там наверняка всегда хороший климат.

— В высшей степени неуместное замечание, господин капитан, к тому же отдает дурным вкусом, — сказал Лаза, прежде поблагодарив лейтенанта, который просто положил на голову генерала собственную фуражку.

Перед караульным помещением они встретились с полковником Машиным, он стоял с двумя штатскими — будущими министрами, — и те непременно хотели знать, почему им до сих пор не сообщили об успешном завершении путча.

— Куда вы направляетесь? — спросил офицеров Машин.

— В Новый Конак. Они должны быть где-то там.

Штатские насторожились, и Любомир Живкович, молодой адвокат, принадлежащий к радикалам, спросил:

— А кто там должен быть?

— Король и королева, — смущенно сказал Машин.

— И Вы не знаете, где они?

— В Старом Конаке их нет. Как-то им удалось улизнуть. Но непонятно, как и когда. Один из лакеев утверждает, что перед часом ночи он сопроводил их в спальню. Далеко уйти они не могли.

Штатские скептически посмотрели на Машина.

— Нам Вы сказали, что все идет по плану, — с упреком сказал Живкович.

— Так оно и есть. Все равно мы их найдем, — раздраженно ответил Машин. — В этом старом муравейнике углов и закоулков больше, чем в любой катакомбе.

— Вы все тщательно обыскали? — спросил Генчич, второй штатский.

— Да, конечно.

— А откуда Вы взяли, что они могут быть в Новом Конаке?

Мишич растерянно пожал плечами.

— Генерал Петрович сказал, что они могут быть только там.

Адвокат обменялся взглядами со своим спутником.

— Ну что же, желаем удачи, господа. Нам лучше вернуться и сообщить обо всем коллегам. Мне не нужно говорить, что все они также желают вам всего наилучшего.

Они пожали всем руки и поспешили к воротам; было очевидно, что они стремились как можно скорее покинуть поле битвы, где вопрос о победителе был еще не решен.

На небе не было ни звезды, все затянуло тучами, и дождь резко усилился. Расположенные вокруг Конака отряды производили глухой шум, который, казалось, был наполнен тревожным возбуждением.