Абузар Айдамиров - Долгие ночи

— Глупец! Ты и меня решил пережить? — засмеялся Хорта. — Да ты за два аршина сукна и головку сахара обмоешь и похоронишь свинью!

Видя, что разговор принимает столь серьезный оборот, вмешался Товсолт:

— Шутка шуткой, Хорта, — сказал он примирительно, — но Шахби с одной стороны прав. Недаром говорят: паршивая овца все стадо портит. Шахби опасается, как бы твоего сына не испортили на стороне. И тогда он, действительно, может стать гяуром, забыть веру, забыть наши обычаи. Ты на Шахби не обижайся, он не хочет тебе зла.

— Вот именно. А потому и говорю: русские — наши враги. Никогда не было мира между мусульманином и христианином. И не будет.

Как можно доверять воспитание детей нашим злейшим врагам?

Убийцам наших отцов, сестер, братьев, душителям ислама!

Наконец хозяин дома счел необходимым сказать свое слово:

— Ты не прав, Шахби, — он слегка дотронулся рукой до его плеча.

— Вникни в слова Хорты, и тогда ты многое поймешь. В свое время я перешел на сторону русских и помог им смирить свой народ. Почему я так поступил? Из любви к русским? Нет. Я их и тогда ненавидел, а сейчас еще более. Но их — тьма, и они — сила. Нам их никогда не одолеть, а значит, с нашего горба они никогда не слезут. Как только они двинулись в горы, я смекнул, что сила-то на их стороне, и стал им служить. Хочешь жить — пляши под нужную дудку. Тот же, кто этого не понял, тот круглый дурак. Так вот, если говорить откровенно, Шахби, то душа у тебя нечистая, гнилая. Дай Бог, чтобы когда-нибудь это не вышло тебе боком. И не говори потом, что я тебя не предупреждал. Вы все для меня не только односельчане, но и родственниками мне доводитесь. Представьте, что будет с вами, если завтра русские уйдут из этих мест. Наши единоверные братья съедят вас живьем, немедленно. — Иса перевел дух.-

Поэтому не болтайте зря и не ссорьтесь. Ведите себя умнее, коли послушаетесь меня, то мы будем править аулом и люди будут послушны нам, как стадо. В противном случае, они запрягут нас.

— Клянусь Аллахом, не пойму, что от меня хочет Шахби? — обиделся Хорта. — Ребенок мой, и я волен поступать с ним, как хочу. Искалечу, убью — никому до того дела нет. Я один в ответе за него и перед Богом, и перед совестью, но не перед людьми. Чья власть — русская или еврейская — мне все равно.

Лишь бы от нее была польза. Допустим, отдам я мальчика в медресе. Пятнадцать лет он будет зубрить Коран, изучать жайны.

И все это лишь для того, чтобы сделаться муллой в ауле! Чтобы мой сын, как нищий, ходил по дворам, собирал милостыню, обмывал покойников? Нет, этого я не допущу! Учась же в русской школе, он может стать офицером. Тогда всем нам будет опорой.

Следует смотреть вперед.

— Тише, тише, Хорта! — замахал руками Иса. — А ты, Шахби, если ты такой уж прыткий, то почему ни разу не выстрелил из ружья по врагу?

— Стреляют воины. Мое дело проповедовать шариат.

— Нет, Шахби, ты просто двуличный человек. На словах печешься о народе, а на самом деле ты его предаешь при каждом удобном случае. Говоришь, что люди умрут с голоду, но в амбарах у тебя полно хлеба, а в загонах овцам нет счета. Да тебе ли говорить о земле, о бедности? Нет, уважаемый, не будет так, чтобы все люди купались в крови, а ты один — в молоке. Ты проповедуешь шариат, вот и проповедуй его. И говори людям то, что советует тебе власть. Иначе твой длинный язык загонит тебя в Сибирь, а оттуда тебя не вернут ни Аллах, ни шариат.

Шахби не стал возражать. Он счел за лучшее смолчать. Правда, внутри у него все кипело. Но и высказать все, что лежало на душе, не хватало мужества. Да, он как щенок виляет хвостом перед русскими властями, но он ненавидит этих безбожников и никогда не примирится с ними. Неверные указывают ему путь, а он не смеет сопротивляться. Да, они платят хорошо, и покорность — путь к богатству. Но вот если бы они не лезли в дела религии! Довольно и того, что произошло у Шали. Многим те события открыли глаза, многих образумили. Нет, какая бы хорошая власть ни была, но она — власть неверных. А христиане — самые непримиримые враги ислама.

Арестовали его шейха Кунту-Хаджи, убили или заточили в тюрьмах лучших векилей [23] Векил — доверенное лицо, сподвижник руководителя секты. устаза. Нет, не будет он другом неверных и тех, кто с ними заодно. Огонь ненависти жжет ему грудь. Это все, что ему осталось, на что-то большее он просто не способен.

Так был испорчен весело начавшийся вечер. Они посидели еще немного, пытаясь наладить разговор, но ничего не вышло, да и на дворе стояла уже глубокая ночь. Пора было прощаться с хозяином, что гости и не замедлили сделать.