Андрей Ветер - Волки и волчицы

После этого появился длинноволосый бородатый старик. Нож в руке старика едва не перерезал Гаю горло, но девушка закричала:

— Остановись, Блэйддун!

Гай не сразу понял, что попал к тому самому друиду, который лишил жизни Траяна Прекрасноликого. Но постепенно до римлянина дошло, что он изнасиловал не ту Браннгхвен, которую искал, а её дочь. Её тоже звали Браннгхвен, она была дочерью Траяна и, соответственно, сестрой Гая.

— Почему ты не поспешил мне на помощь, Блэйддун? — спросила девушка. — Ведь ты находился рядом.

— Да, я стоял неподалёку и всё видел, — кивнул друид. — Если бы я помешал этому римлянину, то предсказание не сбылось бы…

— Предсказание! Ты живёшь только этим предсказанием! Тебя не интересуют люди! Только это проклятое пророчество на уме!

— Теперь оно сбылось.

— Ещё нет, Блэйддун. У меня пока ещё не родился сын от этого чужеземца.

— Сын родится, моя Белая Душа, — убеждённо ответил старик.

— А если нет? Неужели ты убьёшь невинного человека?

— Невинных завоевателей не бывает. Невинных насильников не встречается. Но если ты пожелаешь, я сохраню ему жизнь до того момента, пока ты не убедишься, что в тебе зреет плод. Только объясни мне, почему тебя вдруг обеспокоила судьба какого-то римлянина?

— Если пророчество говорит правду, то этот римлянин — мой брат. Не забывай об этом.

— Он всё равно умрёт.

— Но не сейчас, — твёрдо произнесла Браннгхвен, и её глаза вспыхнули огнём.

Всё это время Гай лежал на спине, а друид давил ему на грудь коленом. Силе этого седовласого старика мог позавидовать любой юноша.

Друид усмехнулся:

— Ладно. Пусть живёт до поры. Но не надейся, что ты сумеешь поговорить с ним. Я не желаю, чтобы этот паршивый щенок замутил тебе голову своими россказнями.

Крепкие узловатые пальцы дёрнули Гая за подбородок, мелькнул нож, лезвие молниеносно ударило в рот, обожгло, и старик швырнул на землю его отрезанный язык. Друид действовал стремительно, поэтому нож, несмотря на всю ловкость хозяина, проткнул Гаю правую щёку.

Почему всё случилось именно так? Неужели виной всему была беспечность? Но никто не мог упрекнуть Гая в беспечности. Когда он чувствовал откуда-то угрозу удара, он старался предотвратить его, избежать самой ситуации, в которой мог случиться смертельный удар. Может быть, он чересчур полагался на свои силы и свою уверенность? Неужто это привело его к землянке Блэйддуна и подставило под острое лезвие клинка? Ужели это и есть рука Фортуны?

Вспомнив удар ножа, Гай прикоснулся к щеке, на которой теперь белел широкий шрам. С тех пор ему пришлось испытать на себе много всяких ударов…

Он обернулся, оглядывая арену цирка.

Лучше бы он погиб от удара друидского ножа. Сколько пришлось изведать ему такого, о чём он даже не думал никогда! Благородный римлянин прошёл сквозь унижение тюремных подвалов, его белая кожа познала жало кнута, тяжесть кандалов, огонь клейма…

Стоявшие позади Гая люди молчали. Они мучительно ждали приближения смерти.

Раньше Гай взирал на такие казни с мягких подушек, чувствуя над собой ритмичное покачивание опахала. Глядя на обречённых, он имел привычку потягивать прохладное вино из изящного кубка и философствовать, упиваясь ясностью своих юношеских мыслей.

Теперь он находился среди тех, кому предстояло быть разорванным на куски. В десятке метров от него сидела его мать, но он не мог позвать её.

Он поднял руку, помахал ею, привлекая внимание Антонии, но римлянка не обратила внимания на его жест.

Сколько ещё знакомых лиц было здесь? Сколько ещё знакомых глаз смотрели на него сейчас и не узнавали? Сколько ещё зрителей потирали руки в предвкушении кровавого зрелища? Сколько голосов будет восторженно кричать львам, чтобы они рвали тело Гая помедленнее, дабы насладиться агонией умирающего?

Гай ощутил слабость в ногах.

За что ему такая доля? Зачем младшая Браннгхвен остановила замахнувшегося ножом друида? Сколько он прожил в их лачуге? Месяца четыре…

Блэйддун держал его в углу хижины на цепи, которую он добыл когда-то у римлян. Цепь сковывала пленнику руки и шею. Гай мог немного двигаться, но не мог освободиться. Девушка кормила его с рук, и Гаю казалось, что он не любил так сильно никого в своей жизни, как эту Браннгхвен.

Гай вспомнил, как Блэйддун вернулся однажды с охоты, сбросил со спины тушку оленёнка и сказал:

— Сегодня я должен убить римлянина.

— Почему? — чуть ли не вспрыгнула девушка.