Роберт Святополк-Мирский - Заговор князей

Оседлав коней, они разделились — Яков и Кузьма, стараясь не шуметь, поехали через дубняк кружной дорогой, чтобы оказаться в тылу у подъезжающих, — опытный мастер-следопыт Яков при случае охотно учил молодежь правилам боевого поведения лесу; Клим же с сыном, не скрываясь, поехали прямо по дороге навстречу пришельцам, а Юрий, плотно затворив ворота, поднялся на вышку к Николе — в случае серьезной опасности он разбудит хозяина и поднимет тревогу, чтобы Никола ни на секунду не покидал своего наблюдательного поста.

Незнакомцы находились еще за целую версту от селения и ни о чем не подозревали, но были уже выслежены, окружены и обречены на верную гибель в случае проявления враждебных намерений — так была устроена охранная служба в Медведевке.

Ивашко, едущий за пришельцами по пятам, встретил Якова и Кузьму, и теперь все трое направились следом за ними на некотором расстоянии по одним им известным тропам, проложенным в лесу параллельно дороге.

Путешественники были хорошо одеты и вооружены, ехали не таясь и, по-видимому, не имели дурных намерений. Старший выглядел лет на пятьдесят двум остальным, казалось, не было еще тридцати. Увидев впереди Клима с Ивашкой, неторопливо едущих навстречу, (причем Ивашко держал в руке факел для того, чтобы Николе с вышки точно было видно их положение, потому что ночью свет факела даже сквозь деревья виден очень далеко), незнакомцы замедлили шаг и переглянулись. Старший, увидев, что молодые непроизвольно потянулись к саблям, сказал негромко:

— Спокойно.

Подъехав ближе, Клим остановил коня и с легким поклоном вежливо обратился к нему:

— Бог в помощь, господа странники. Кто вы и куда путь держите?

— Скажи сначала, кто ты сам и почему спрашиваешь, — вежливо, но твердо произнес старший.

— Я — слуга дворянина московского Василия Медведева, хозяина этого имения, а спрашиваю, потому что земля наша порубежная и по жалованной грамоте государя московского Ивана Васильевича — заповедная: без воли великого князя или хозяина нашего, вступаться в нее никому нет права.

— Я же говорил, что мы не по той дороге поехали, — сказал старший своим спутникам и дружелюбно обратился к Неверову. — Прости, коль нарушили ваши права, но вышло это по нечаянности. Где-то в этих краях держит землю, пожалованную удельным князем Борисом Васильевичем Волоцким, дворянин его Федор Лукич Картымазов. Мы ехали к нему по делам князя да, видно, заблудились.

Клим снял шапку и поклонился.

— Федор Лукич — друг и свойственник нашего хозяина. Его гости — наши гости. Позвольте проводить вас до имения Картымазовки, дабы не плутали вы по темным лесам.

— Отлично! — улыбнулся старший, — Мы тебе за это поклонимся, потому что утомились сильно, да вот уже полночи дороги никак не найдем.

Услышав этот разговор и поняв, что встреча, по-видимому, не предвещает стычки, Ивашко вернулся на перекресток нести свою службу дальше, а Яков с Кузьмой поехали незаметно следом — мало ли что, люди разного коварства бывают, а береженного и Бог бережет, к тому же, раз уж встали заполночь, пусть поучится молодой Кузьма, как бесшумно следовать за людьми через лес, так, чтоб они этого даже не заподозрили.

Так они все спокойно проследовали до дома Федора Лукича. В Картымазовке не было такой охраны, как у Медведева, правда, в самом хозяйском дворе выпускали на ночь сторожевых собак. Они подняли лай, как только почуяли незнакомцев, из ворот вышел заспанный человек, узнал в чем дело, попросил гостей подождать, а сам отправился запирать собак да будить хозяина.

Когда люди Медведева вернулись домой, Никола слезал с вышки, уступая место сменявшему его Алеше.

— Ну что? — спросил он у Клима.

— А! — Махнул тот рукой. — Верно, какие-то сборщики податей к Картымазову от его князя. Только сон перебили…

— Тю-ю-ю… — Разочарованно протянул Никола. — Я уж подумал, дело какое выйдет, а оказалось — ничего…

И, глубоко вздохнув, отправился спать.

Но Никола ошибался.

Да разве мог он хоть отдаленно предположить, что это маленькое и совсем незначительное событие повлечет за собой другое, посерьезней, то, в свою очередь третье — и так, быстро нарастая и нарастая, ком страшных и непредсказуемых последствий этих событий огненной лавиной войны и смерти обрушится скоро на тихие берега Угры…

19 октября 1479 г.

Волок Ламский

Нашему дворянину и вотчиннику