Тимур Лукьянов - Тайный орден

лучше бы, все же, чужая, чем своя. Нет, он не трусил. Просто ясно осознавал, что с

этого момента снова начинается его работа. Работа воина. Работа мясника

человеческих туш.

Сверху нового гамбизона Гуго надел свою надежную двойную мавританскую

кольчугу, поскольку ничего лучшего в запасах графа быстро отыскать не удалось, а на

долгие поиски времени уже не было. На ноги, поверх кожаных штанов, он натянул

кольчужные чулки и высокие латные сапоги из толстой воловьей кожи, обшитые

снаружи железными пластинами. На голову де Пейн надел ватный подшлемник,

толстую мягкую шапочку, призванную смягчать удары, а поверх подшлемника надел

найденный в арсенале кольчужный капюшон, подходящий по размеру, а сверху этого

капюшона — крепкий нормандский шлем из хорошей стали, усовершенствованный

шишак, с тремя массивными выступающими пластинами для защиты щек и

переносицы.

Поверх кольчуги он облачился в прочно сшитую просторную кожаную куртку и

красивый новый синий плащ, подбитый лисьим мехом: было холодно, а путь

предстоял не близкий. Затем он опоясался широким, расшитым золотом, рыцарским

поясом, смазал меч жиром и подвесил его в ножнах слева, заткнул за пояс длинный

узкий кинжал и маленький топорик-франциску, надел латные перчатки, взял в левую

руку свой большой продолговатый желтый щит с гербом и только полностью

вооружившись, вышел к уже ожидающим его воинам. Ему почему-то казалось, что

боевое облачение защитит его от их насмешливых взглядов.

Наконец, Гуго оказался во дворе лицом к лицу со своим отрядом. С некоторой

робостью вглядывался де Пейн в обветренные, покрытые шрамами, лица воинов.

Многие рыцари были гораздо старше его самого. Некоторые из них выглядели

настоящими великанами — настолько высокими и широкими в плечах они казались.

Все эти благородные но небогатые воины, однощитные рыцари, служили графу за

жалованье. Они жили войной. И не только из-за того, что война давала им заработок.

Просто война была неотъемлемой частью их жизни. Она была для них и печалью, и

радостью. Она была их работой и их досугом. Для войны рождались они, с мыслями о

войне росли, на войне мужали и на войне умирали. А когда войны не было, они

проводили все свое время в подготовке к ней. И сейчас, в предвкушении дальнего

похода, эти наемные рыцари громко и возбужденно переговаривались, отпуская

грубые шутки.

Гуго прекрасно понимал настроение этих людей. Точно так же служил когда-то

разным властителям его отец. А еще совсем недавно он и сам служил в Испании за

жалованье. Но про себя де Пейну гораздо приятнее было считать, что, в отличие от

этих продажных вояк, он сражался в Испании за христианскую веру, против неверных

сарацин и мавров. Эти же наемники воюют с такими же христианами, как и они сами,

воюют со всеми, с кем прикажет воевать граф.

Едва завидев Гуго де Пейна в сопровождении Андре де Монбара, суровые воины

замолчали и принялись недоверчиво сверлить нового командира глазами.

— Это мессир Гуго де Пейн. Он поведет вас. Сам граф Шампанский назначил

его командиром вашего отряда. — Представил его рыцарям капитан.

— И чем же этот мессир знаменит? Мы совсем не знаем его. — Сказал какой-

то грузный рыцарь, краснощекий здоровяк, стоящий ближе других.

— А, судя по его щиту, это, кажется, тот славный вояка, который упал мордой

в грязь во втором бою второго дня турнира. — Сказал какой-то высокий рыжий

веснушчатый парень, и все воинство дружно загоготало.

— Вы зря смеетесь. Шателен Гуго де Пейн с семнадцати лет носит рыцарские

шпоры. Он верно служил графу Тибо, покойному родителю нынешнего графа

Шампанского, воевал против неверных в Испании. До последнего времени он служил

в дружине доблестного арагонского короля Санчо Рамиреса, а совсем недавно,

вернувшись в родные края, лично задержал грозного разбойника Бертрана де Бовуар.

— Громко, так, чтобы услышали все, произнес де Монбар, пытаясь поддержать друга.

Но ответом ему была тишина: ни одной одобрительной реплики в адрес нового

командира так и не прозвучало, и де Пейн сразу понял, что авторитет у этих людей

можно завоевать только в бою.

— И все равно, молод он для командира. — Наконец, нарушив повисшую

тишину, пробурчал краснощекий дородный рыцарь.

— Это шевалье Эндрю де Бов. — Назвал капитан говорящего, а вслед за ним

представил де Пейну и всех остальных рыцарей.